Толпа угрожающе загудела, придвинулась к колодцу.

— Куды?! Ужо я вам! Молодежь! А ну… это… все взад!

Годимир слизнул кровь с разбитой губы, сплюнул густой тяжелой слюной. От колодца издевательски тянуло свежестью. Водички бы…

Все тот же Сбылют приблизился, сурово оглядел связанных:

— Это… последний раз спрашиваю, золото… это… драконье где?

— С чего ты взял, что от нас про золото дознаться можно? — устало проговорил Годимир.

— Так… это… Дорофей трепал… это… по пьяни.

— Бортник, что ли?

— Ну да. Дорофей… это.

— А где ж он сам? Пускай в глаза нам повторит. — Годимир вспомнил, какую Ярош обещал бортнику расправу в случае, если тот проговорится. «Под землей найду и на краю земли найду! И кишки вокруг дерева обмотаю…» Признаться честно, рыцарю захотелось поучаствовать. Если не самому мотать кишки, то хотя бы придержать болтуна во время наказания.

— А нетути. Это… убег.

— Убег? Так, может, понял, что набрехал по пьяному делу, и испугался? Оттого и убег.

— О-хо-хонюшки… — вздохнул старик. — Нам-то чо за дело, отчего… это… Дорофей убег? Нам чо надо? Чтоб… это… ты… или… это… душегубец энтот к золоту дорогу показали.

— И вот так полдня, елкина моталка, — буркнул Ярош. — Уперлись, ровно бараны.

— Ты… это… замолкни, — решительно проговорил Сбылют, ткнув в разбойника пальцем. — С тобой… это… ужо поговорили… А ты, паныч, подумай. Господь, монахи говорят, делиться велел… это…

— С тобой, что ли, старый? — едко осведомился Ярош, за что и получил тычок по ребрам от ретивого кметя в драном армяке.

— Помолчь, я сказал! — притопнул ногой дед. — Говорливый! Паныч пущай говорит.

Годимир вздохнул. Да уж, положеньице! Хитрее не придумаешь. Как же убедить мужиков, навоображавших себе невесть чего, да и одуревших от собственных выдумок.

— Скажи, Сбылют, — медленно, обдумывая слова, произнес рыцарь. — Скажи мне: зачем вам сокровища дракона?

— Дык, как это — зачем! — заорал шепелявый.

Пегаш округлил глаза, а сутулый редкобородый мужичок рядом с ним даже по лбу себя постучал — вот, дескать, дурень, а еще паныч.

— Как это зачем? — удивился и староста. — Ты… это… золотишко мне отдай, а зачем оно мне, я… это… и сам разберуся.

— Так я ж не зря спросил, — молодой человек продолжал тянуть время, словно надеясь на чудесное спасение. — Золото, оно притягивает лихих людишек. На дармовщинку, как мухи на дерьмо, знаешь сколько слетится?

— А мне… это… без разницы… Как слетятся, так и разлетятся, — решительно проговорил старик.

— Да? — Годимир прищурился. — А если тот же пан Божидар, каштелян ошмянский, со стражниками приедет? Ему ты мешок на голову не накинешь, а?

— С паном Божидаром… это… — Сбылют за словом в карман не лез. — С паном Божидаром поделюсь. Это… по справедливости.

— А ты разве не слыхал, — подал голос Ярош, — какая у панов справедливость? А? Вот елкина моталка! Он тебе и гроша ломаного не оставит.

— Ну, а если Сыдор прознает про то, что в Гнилушках кмети разбогатели? — снова встрял Годимир. — Об этом ты подумал? Как откупаться будешь?

— Было б… это… золото, — стоял на своем старик, — а откупиться… это… завсегда можно!

— Ага, обдерет вас Сыдор, как охотник зайца, — покачал головой разбойник.

— Чья б корова мычала, Бирюк! — не выдержал Пегаш. Подступил ближе, сжимая кулаки. — Не одним ли вы с Сыдором мирром мазаны?

— Вона какие слова мы знаем! — притворно восхитился Ярош. — Ты вспомни, дубинушка, когда я бедняков обирал? Было такое или нет, ответь! — Он посуровел лицом, подался вперед. — Ну?

— Ты… это… не «нукай», не запряг! — вступился за односельчанина Сбылют. — Мне без разницы… это… кого ты грабишь, а кого Сыдор. Будут в Гнилушках монетки, мы… это… и съехать могем!

— Во-во, к загорцам! Там таким, как вы, самое место! Ни совести, ни стыда…

В ответ легкий кивок старика, Пегаш наклонился и с размаху врезал Яроша в подбородок. Голова разбойника мотнулась, глухо стукнулась о сруб и склонилась на плечо.

«Не убил бы!» — пронеслось в голове Годимира.

— Ты… это… силушку-то соизмеряй… — Сбылют, видно, подумал о том же, а потому погрозил здоровяку-кметю пальцем. — О-хо-хонюшки… Ровно дети малые… Ну, ладушки… Пока Бирюк отдыхает, ты мне, паныч, скажи… это… согласен ли показать, где золото спрятано?