Главарь помолчал. Прочие, присутствующие на трапезе, тоже хранили молчание. Серьезное, солидное, близкое к похоронному.

— Ладно, пан рыцарь. Скажу, — наконец-то выдавил из себя Сыдор. — Думал, сладкая бузина, ты сам догадаешься… Ан, нет. Придется растолковывать. С собой я тебя зову.

— Заречьем править, что ли? — не удержался, съязвил Годимир. И тут же пожалел о сказанном, заметив, как дернулась щека разбойника.

— Править Заречьем у меня есть с кем. — Его пальцы накрыли узкую ладонь Аделии. — Уяснил, сладкая бузина? А тебе хочу предложить сражаться вместе со мной. Не так много у меня людей, воинскому делу с детства обученных, разбирающихся, как войско выстроить, когда атаку скомандовать или там отступление. Потом-то, конечно, их с избытком будет. Паны-рыцари они везде одинаковы — набегут, только свистни, сладкая бузина. Но я тебе предлагаю быть среди первых. Тогда и место займешь в новом королевстве, какое сам захочешь, а не какое останется после дележа.

Годимир задумался. Заманчиво, нечего сказать. Вряд ли хоть где-нибудь ему предложат большее. Ни сейчас, ни в старости. Мелкопоместный паныч, небогатый, хоть и старого роду, сам себя рыцарем объявивший — к счастью, знают об это немногие, но из песни слова не выкинешь. На роду ему написано всю жизнь сражаться: то с чудищами, то с нежитью, то с людьми-злодеями — и так пока кто-то из них не окажется сильнее, ловчее, хитрее. А тут — почет, уважение и богатство. И слава воинская, само собой. Пока Сыдор Заречье объединит, не одно и даже не десять сражений произойдет.

Ой, как заманчиво…

Но, с другой стороны, Сыдор — разбойник и душегуб. Стоит ли ожидать, что, заделавшись правителем, он начнет править мудро и справедливо? Утихомирит жадных и накормит голодных, как Господь завещал всем искренне верующим? Свежо предание, но верится с трудом. Аделия, может, и повелась на заманчивые речи, но он-то, Годимир герба Косой Крест из Чечевичей, жизнью нещадно бит и в чудеса давно не верит. Нужно оно тебе? Поможешь малостью, а потом перед смертью всех грехов не отмолишь.

— Я, Сыдор, странствующий рыцарь…

— Так оно и к лучшему, сладкая бузина! Не присягал никому, значит, и нарушать ничего не надо. Самое то, что надо!

— Не дослушал ты меня. Я — странствующий рыцарь. Я поклялся на клинке защищать справедливость, обиженных, несчастных. Поклялся карать предателей, клятвопреступников, да и простых преступников тоже…

— Ты это…

— А что ты мне предложил, Сыдор из Гражды? Мятеж? Захват корон и чужих королевств силой и обманом, а где и предательским делом — убийством исподтишка? Могу ли я на такое пойти? Имею ли право перед людьми и Господом нашим Пресветлым и Всеблагим?

Главарь насупился. Свел брови, вцепился пальцами в бороду. К счастью, в свою.

— Обидел ты меня крепко, пан рыцарь… Обидел. Не желает, значит, благородный пан с чернью и деревенщиной, сладкая бузина, дело иметь? Замараться он боится! Душу грехами отягчить опасается! — Лесной молодец едва не сорвался на крик.

— Пан Сыдор, — тихонько проговорил загорец. Потянулся, чтобы похлопать разбойника по запястью, но передумал. — Тише, пан Сыдор. К чему все?

— Ладно, сладкая бузина! Довольно ругаться. А то мы и в самом-то деле словно кметки у колодца. Значит, говоришь, что уйти хочешь, пан рыцарь?

— Ну…

— Не «нукай»! После «нукать» будешь, когда отпущу. Тебе напомнить наш уговор про Яроша? Или тебе уже все равно, пан рыцарь?

Годимир содрогнулся. Нет, ну как же он мог забыть? Или все дело в браге? Да нет! Что толку себя оправдывать? Отвлекся на бездонные глаза и картинные брови королевны, на многозначительные ужимки Вукаша, на проникновенные речи Сыдора. Ну, и кто ты после этого есть, пан Годимир? Слизняком назови — улитка обидится. Дерьмом обругай, так его хоть по огороду разбросать можно. А тут!..

— Нет. Не все равно, — твердо проговорил он. — Договор наш в силе остается, если ты сам его не нарушишь.

Сыдор довольно ухмыльнулся. Словно кот, обожравшийся сметаной до состояния «не лезет».

— Хорошо, сладкая бузина. Приятно дело иметь с человеком слова! Но, вижу я, против совести ты идти не можешь, а она тебе подсказывает, что я кровосос, каких поискать. сладкая бузина. Так или нет, а?

Словинец избежал ответа, пожав плечами. Его телодвижение можно было растолковать по-разному. Больше того, сколько б людей ни истолковывали, каждый получил бы свой ответ. Свой собственный и только ему пригодный.

— Ладно, сладкая бузина! Не хочешь — не надо! Неволить здесь никто никого не собирается. После поймешь, что прав я был. А даже если и придется для объединения Заречья чуток крови пролить, так этим мы тысячи жизней в будущем сбережем. И рыцарям, и кметям. Прибежишь после, пан рыцарь, да будет поздно. Не приму.

— Не прибегу я, — глухо проговори Годимир.

— Гордый, сладкая бузина? Я тоже гордый. Разрешаю тебе присоединиться ко мне, когда захочешь. А покамест помоги мне первый шаг по пути к короне сделать, а после ступай на все четыре стороны.