Я боялась, что со временем он обнаглеет и ему захочется большего. Тогда эти развлечения примут для меня совсем скверный оборот. Про крайней мере, в последние пару дней он уже пытался залезть мне в трусы. Пока удавалось отбиться.

Как я очутилась в таком незавидном положении, я и сама не могла понять.

Чем я так прогневала Небеса, что во время вечерней прогулки с сестрой-близняшкой меня накрыл жёлтый столб света, и в мгновение ока телепортировал на космический корабль на Земной орбите?

Я даже слово «Мама!» сказать не успела.

А вечер начинался так хорошо! Мы с Анжеликой давно не выбирались за город. А тут решили устроить себе фотосессию в честь вчерашней днюхи. Нам исполнилось двадцать два года, и мы считали, что наша жизнь удалась: мы жили в собственной двухкомнатной квартире, доставшейся в наследство от бабушки, и успешно учились на четвёртом курсе пединститута. Чтобы ни в чём не нуждаться, активно подрабатывали репетиторством. На хлеб с маслом более чем хватало.

Личной жизни у нас особо не было: Анжелика всегда была очень застенчивой и упорно ждала своего принца на белом коне. Но те, которые внезапно прискакивали, её чем-то не устраивали.

– Душевности в них нет, понимаешь? – скорбно вздыхала она. – Одни понты и самомнение…

– Просто ты у меня маркиза ангелов, а они об этом не догадываются, – сочувственно качала я головой.

А я даже успела побывать замужем. Выскочила в девятнадцать лет за голубоглазого блондина, в которого влюбилась без памяти. Жили в съёмной квартире. Но уже через год розовые очки разбились стёклами внутрь: я застукала благоверного на измене.

Собственно, тревожные звоночки начали возникать уже сразу после свадьбы, когда Андрей сначала в шутку, а потом всё более настойчиво начал намекать, что мечтает пошалить в постели с двумя близняшками.

Он настойчиво приглашал Лику к нам домой, делал ей в моём присутствии комплименты на грани приличия.

Моя сестрёнка реагировала на всё это очень сдержанно и быстро ставила нахала на место. А я не раз извинялась перед ней за его поведение. Объясняла это его весёлым безбашенным нравом.

Дошло до того, что он в постели назвал меня её именем. Я закатила скандал. А неделю спустя я раньше обычного вернулась из института и застукала супруга в ванной с какой-то рыжей девицей.

В тот же день собрала вещи и вернулась в свою старую родную квартиру, к сестре.

Андрей сильно извинялся, бил себя в грудь и активно доказывал, что такого больше не повторится. Просил дать ему шанс.

Не дала.

Бег по граблям – не мой вид спорта.

Детей у нас не было, общего имущества тоже, так что развели нас быстро. Я обрела свободу от брачных уз и с головой ушла в учёбу.

А Анжелика во всём меня поддерживала.

Родителей мы лишились ещё в раннем детстве: они погибли в дорожной аварии. Нас воспитывала бабушка. А когда она ушла в лучший мир три года назад, мы с Ликой сблизились ещё сильнее.

Последнее, что помню – это испуганный вскрик сестрёнки: «Карина!» – когда я отошла от неё подальше, к жёлтым деревьям в осенней листве, стремясь получить самый лучший фон для фото.

Очутилась в пустой каюте. Белые пластиковые стены, овальный иллюминатор с видом на космос, невысокий столик, кожаный топчан с небольшой, тоже кожаной подушкой – вот и всё. Ни постельного белья, ни одеяла, ни одежды. Ничего.

Еды тоже не было.

Чуть позже выяснилось, что еду тут два раза в день приносят роботы, похожие на пухлые белые карандаши с руками и на колёсах.

А роль шкафа выполнял выдвижной отсек под кроватью. Туда были сложены куски белой ткани. Мне потребовались сутки, чтобы сообразить: эти тряпки можно было растягивать и трансформировать в нижнее бельё, короткую юбку или майку-топ.

Мои похитители считали, что этой одежды мне будет достаточно. А ту, в которую я была одета, у меня нагло изъяли вместе с сумочкой.

Я высказала им всё, что о них думаю, но этим типам было всё равно.

Спустя примерно неделю после похищения мне что-то вкололи в шею, и я неожиданно начала понимать их речь. А они – мою. Но чаще всего меня игнорировали, поскольку слышали в свой адрес лишь ругань.

– Зачем вы меня похитили? Куда вы меня хотите доставить? Что вы со мной собираетесь сделать? – все эти вопросы оставались без ответа, словно я была для них говорящей зверушкой.