И вот Помпея уже начала спускаться с дерева как можно медленнее, чтобы лошади успели уйти из лагеря. Но тут прозвучал еле различимый свист.

– О нет! – промычала малышка тонким голоском и недовольно встряхнула белой гривой. – Неужели солнце уже на трети 2 ?!

Она резко спустилась по старому стволу – так, как это умеют делать единороги, словно у нее вместо копыт были лапы с когтями. Добравшись до земли, Помпея ринулась в лесную гущу, держа подзорную трубу во рту. Она бежала так быстро, что если бы за ней кто-то наблюдал, то увидел бы только промелькнувший силуэт и больше ничего.

Единороги действительно бегают быстрее других жителей Зеленоземья и живут дольше других. Жаль, что агийвцы считают их монстрами. Помпее обидно видеть, как некоторые стражники боязливо смотрят на лес. Это не такое страшное место. Но этого им не объяснишь. Ведь папа говорил, что агийвцы охотятся на единорогов и если заметят хотя бы одного, то сразу насадят на пику или отрубят рог вместе с головой.

Однако Помпея много раз глядела с крон на лагерь и почему-то не могла представить, чтобы лошади насадили ее на пику. Хотя от этого легче не становилось.

Потому она с грустью скакала в чащу, думая о том, что в Агийвии жизнь куда более интересная, хотя, может, у них тоже есть какие-нибудь докучливые правила, которые надо соблюдать.

Помпея все дальше удалялась от опушки, и деревья становились выше и толще. В листве слабо щебетали стрижи и тихо пели соловьи, будто боялись чего-то, и единорожку охватила грусть. Так всегда бывает, когда она бродит по лесу. Невозможно это объяснить, но даже воздух в Елисейском лесу Помпее не нравится: он слишком затхлый, густой и душный. Обычно дома всегда лучше, чем в гостях, однако Помпее в родном лесу живется очень худо.

А когда она доскакала до родных домов, построенных из прутьев у подножья огромных кленов, Помпее стало печально настолько, что она готова была подбежать к одному из деревьев и завыть, как это сейчас делали три единорога с лиловыми рогами.

Они скакали вокруг дерева и кудахтали подобно курам. Помпея хотела пробежать мимо, но вежливость требовала поздороваться.

– Привет, Паник, Голь, Пик! Пусть ваши звезды горят ярко, не погасая, – Помпея произнесла это приторно, выплевывая слова как отвратительное зерно.

Но братья Лиловороги никак не отреагировали. Они продолжали скакать и тараторить:

– Луна, луна так высока!..

– Мы упали со звезды!..

– И съели все блины-ы-ы!

Помпея лишь высунула в ответ язык и гордо ускакала прочь. Около шалашей ей попались еще несколько единорогов, которые страдали тем же, что и братья Лиловороги. Однако большинство занималось уходом за садом, песнопениями, и еще все развешивали гирлянды в честь сегодняшней ночи. Ночи Белого Древа, праздника единорогов в честь Великого Уробороса и его наместника Белокрылого Короля. Или ночи, когда три племени единорогов со всего Елисейского леса соберутся в туманном ущелье посмотреть, как еще один герой уходит в Царство Вечности – Аидовы луга.

Помпея лишь устало вздохнула. Ей наскучили все эти проповеди о даре великого правителя и возможности перейти в мир, где царит яркий и белоснежный свет, такой же, какой исходит от самих единорогов. Знать бы, что это значит…

Она не была безверной, как порой о ней говорили. Нет, Помпея верила в Белокрылого Короля, в его силу, в то, что он, возможно, все еще следит за Зеленоземьем с небесного свода. Но неужели ради этой веры всем единорогам надо разделяться на три племени, никогда не общаться друг с другом и видеться только у мрачного ущелья, едва не задыхаясь от здешнего запаха?

Вера разделила единорогов на три клана, во главе каждого, как знала Помпея, стояла мойра – верховная жрица и правительница Елисейского Леса. Три клана назывались в их честь. Клан Клото – клан света, горящий подобно звезде, дающий веру забывшимся. Клан Лахесы – клан жизни, что дарит существование до, во время и после нее. Клан Атропы – клан знаний, что рассказывает истинные истории и дарит истинные знания.

Сама Помпея состояла в Клане Атропа. Отец надеялся, что его дочь станет служанкой при мойрах или молитвенницей. Но Помпее было все равно, кем она станет, сейчас ее волновало, как успеть на утреннюю молитву.

К сожалению, она опоздала на одну упавшую каплю 3 . И поэтому отец встретил ее угрюмо в беседке возле их шалаша.

– Пап, я же опоздала не на вечность, – Помпея пыталась скорчить какую-нибудь гримасу.

Но Плутарх лишь покачал головой и указал красным рогом на чашу с носиком: с него упало уже три капли прямо в вазу. Помпея лишь виновато улыбнулась.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Хватит отговорок, иди вырви сорняки на грядке! – приказал он.