Пока кружусь со Светкой, к танцполу выстраивается очередь из жен, требующих внимания. Приходится с каждой немного повальсировать, а потом уже заняться гостями. И гостьями. Вот с кокетливой улыбкой поздравляет Антонина Павловна, с ней рядом восхищенно округляет глаза Мария Федоровна, разглядывая Лакомку в дорогом белом платье. Затем Антон Шереметьев неожиданно хлопает меня по плечу со словами:

— Ну султан Данила, удивил! Четыре жены, кто бы мог подумать! Даже наша разведка упустила этот момент!

— А ваша гвардия что ли следит за мной? — в шутку прищуриваю глаза.

Антон понимает, что сболтнул лишнего, и пытается сгладить сказанное:

— Мм, ну просто у нее работа такая — следить за ситуацией в Москве. Не принимай на личный счет, ладно?

— Да я не принимаю, — усмехаюсь, разряжая обстановку. — Расслабься, граф.

— Хорошо, граф, — с облегчением улыбается Шереметьев и, немного сбавив тон и опустив подбородок, продолжает: — Но ты должен понимать, Даня, что тебе не избежать зависти других дворян. Среди знати мало двударников, а, значит, только у совсем немногих есть право на многоженство. У тебя же еще и жены поразительные красавицы, всем загляденье.

— Кто с магическим Даром к нам придёт, от своего же Дара и погибнет, — моя ухмылка становится шире, когда в глазах Антона недоумение сменяется осознанием и удивлением.

Я обошелся намеком, но его оказалось более чем достаточно. Ручаюсь, что Шереметьев прекрасно меня понял. Кто не слышал о Рое? Вся высшая знать в курсе о Даре Филиновых. А сейчас я подкинул Антону важную информацию для размышления.

— Понятно, — протягивает он. — Значит, слухи о потере Мастеров у Стяжковых не просто слухи.

— Кто знает, — пожимаю плечами и оставляю Антона одного. Пускай сам додумается, да и позже отцу расскажет. Шереметьевы умные и сделают правильные выводы.

Сзади меня окликает приятный бархатный голос:

— Данила Степанович, значит, вы теперь взрослый мужчина. — О, вот и Маша Морозова. Сегодня она улыбчива и позитивна.

— Как видите, Мария Юрьевна, — обернувшись, игриво развожу руки в стороны. — Взрослею как могу. А также как понимаю этот термин.

— Но вы только не останавливайтесь на цифре «четыре», граф, — продолжает дружеский флирт княжна.

— Это приглашение? — прищуриваюсь.

— Как знать, как знать, — с кокетливой улыбкой она упархивает в сторону и исчезает, будто сновидение.

Мм, а может и не совсем дружеский.

Праздник проходит весело и мирно, но последнее длится недолго. Какая свадьба без драки, вернее, без дуэли? Первыми повздорившими «молодцами» оказываются седобородые родственники Енеревых и Соколовых. Оба старика еще далеки от дряхлости, крепкие мускулы бугрятся под рубашками, и драка грозила быть нешуточной, и даже смертоносной. Какой у дуэли повод, я так и не понял, но что-то из разряда «я положил глаз на последний блин с икрой! Ах, ты его уже слопал, слоновья шкура! Да как ты посмел! Я вызываю тебя!»

Пока дуэлянты готовятся, я подхожу к каждому и незаметно выкачиваю из них прилично энергии. В итоге во время дуэли у обоих дедов хватает сил только чтобы врубить стихийный доспех и обменяться друг с другом парой затрещин. Потом они валятся на пол двумя сморщенными черносливами, и санитары уносят посапывающих стариков на заслуженный послератный отдых.

Еще пара подвыпивших парней, не знаю из каких родов, хотят схватиться за руку Кати Фиткиной. Только Катя и знать не знает о претендентах, а когда узнаёт, лично костыляет обоим, так что победителем можно смело объявлять барышню. Всё же мои пси-волны, поглощенные ею во время нашей учебы в школе, не прошли даром.

Затем неугомонный Гришка кричит: «Горько! Горько! Горько! Горько!», гости подхватывают, и мне приходится целоваться с невестами четыре раза, с каждой по одному, но очень долгому, а зал снова и снова взрывается «Сладко!». Ох, уж эти старорусские обычаи. Ну а когда совсем уже темнеет, подкравшийся бочком Серега Сивых тихо сообщает, что «Никитос уже завел карету, дабы довезти вас на финальное сражение». Тут и Гришка смекает куда всё идет.

— Не подведи, командир, — подойдя, казах щерится в довольном оскале. — Всё сделай, как полагается. Не урони честь «Русичей»!

— «Юных русичей», — машинально поправляю, а он в ответ хохочет, кивая на мое обручальное кольцо:

— Да нет, командир, уже далеко не «юных». — И тут казах прав.

Под крики толпы мы с невестами уезжаем в нашу резиденцию в Будовске. Домовые слуги отпущены, чтобы не пугались громких криков и стонов, и придут только под утро. Когда мы уединяемся в нашу общую спальню, Света с Камилой ликующе переглядываются, Лена по привычке сдерживает бурную радость, Лакомка же с любопытством и озорством поглядывает на «младших сестер».