Когда мне звонили все окрестные аристократы, я молчал. Когда мне начал наяривать Болконский, я тоже его игнорировал. Но вот звонок самой Императрицы проигнорировать уже не мог.

— Да, Ваше Императорское Величество! — взял я трубку. — Подождите, отойду, здесь очень шумно.

«Бах! Ба-бах!» — раздалось на заднем плане.

— Что там происходит, Саша?

— Да окопались, сволочи. Сдаваться не хотят.

— Кто?

— Да вражины подлые.

— А почему не хотят сдаваться? — втянулась в игру Императрица.

— Ну, как почему? Потому что я убить их пообещал.

— Убить? — Елизавета Петровна нахмурилась ещё больше. — А зачем им тогда сдаваться, если ты обещал их убить?

— Так-то мне их проще убивать будет, очевидно же, — скривился я. — Хотя, признаю. Погорячился.

— Саша! — Елизавета встряхнула красногривую копну волос. — Что ты мне втираешь? Что ты там устроил?

— «Втираешь»? — спросил я. — Да не волнуйтесь вы так, Ваше Императорское Величество. Я зачищаю город от грязи. Ну, и всяких нежелательных элементов попутно.

— От кого? — опять немного офигела Императрица. — А как ты определяешь этих «нежелательных элементов»?

— Ну, если при моём появлении они начинают бежать, значит, они нежелательные. Очевидно же, — пожал я плечами.

— Саша! — снова закричала Елизавета. — Да от тебя все бегут, когда ты в таком настроении. Ты себя в зеркало видел? Ты что, всех подряд убиваешь?

— Да шучу я… Шучу! — хмыкнул я. — Расслабьтесь, Ваше Императорское Величество. Нормально всё. А то я несколько перевозбудился. Вот сейчас пар спускаю.

— Ты в курсе, что люди покидают Хабаровск? Аристократы эвакуируют свои семьи. А простые люди в шоке.

— Да? — спросил я. — Секундочку!

Я посмотрел назад и увидел ликующую толпу простолюдинов, которые радостно поддерживали каждый наш выстрел и каждый взрыв, что происходил на территории своеобразного концлагеря, который назывался на самом деле «фильтрационным лагерем», и, по факту, был им. Где содержались граждане Империи, далее отправляемые к Драконам. Половина торжествующих людей были местными жителями, вторая половина — освобождёнными узниками. Колбасили мы администрацию, которая заперлась в главном здании и не хотела сдаваться.

Ну, тут я на секунду задумался, может Императрица и права. Может, не надо было им говорить, что я всё равно их убью. А с другой стороны, врать я тоже не хотел. Наверное, надо было просто молчать. Но сейчас уже поздно, чего уж.

— В общем, я с вами не согласен, — я повернул телефон и включил камеру. — Вот, смотрите! Ваши подданные радуются и веселятся.

Я скользнул сквозь Тень, оказавшись около толпы.

— Дамы и господа! Императрица Российская на связи! Помашите ей ручкой и скажите, что дядя Галактионов никого тут не притесняет. Ну, точнее, притесняет, но только плохих.

Вмиг наступила тишина. Люди замолкли, удивленно пялясь в телефон.

— Что тут творится? — вдруг закричала женщина. — Почему убивают и похищают наших родственников?

К ней тут же присоединились другие люди.

— Как вы такое допустили?..

— Почему Империи нет никакого дела до Хабаровска?…

— У-у-у!!!..

— Галактионова в Императоры!

— Упс! — сказал я, и тут же телепортировался обратно. — Блин, прости, Лиза, неудобно вышло.

На Императрицу было больно смотреть. Она покраснела. Прямо сейчас у неё телефон начал мерцать. Я побоялся, что её телефон нахрен сгорит от гнева. Не понравилась Императрице такая информация. Но, с другой стороны, это правда. То, что творят безнаказанно бандиты на востоке Империи, это просто трындец какой-то. Одно за другим цепляется — и предательство Меньшиковых, и поддержавшие их мятежные Рода, и общее моральное состояние Востока.

— Ладно, простите, чего звоните?

— Когда это всё закончится? — сказала требовательно Императрица.

— Когда? — я посмотрел на большой экран, вмонтированный в «Буревестник», на который выходили камеры с разных моих групп. — Думаю, ещё пару часиков, и мы закончим, — сказал я.

— Ты понимаешь, что половина окрестных Родов требует тебя наказать?

— «Требует», значит, — хмыкнул я. — А сами не? Пусть сами накажут. Ну, или войну мне объявят. Хах!

— Саша, да ты вообще страх потерял! — покраснела Императрица.

И тут я стал серьёзным, как никогда.

— Нет, Ваше Императорское Величество, совсем не потерял. Я понимаю, что вам трудно. Что столица далеко, а люди рядом. Но с этим надо что-то делать. Это один город, но это большой город. А есть же ещё, — тяжело вздохнул я. — Люди теряют веру в хорошее. И это очень плохо. Такими темпами трудно будет человечеству, очень трудно.

Я без улыбки смотрел на Императрицу, которая, казалось, вот-вот взорвётся. Но внезапно она совладала с гневом, и даже телефон перестал мерцать.