— Проверим, — прохрипел я, откашлявшись. — Но попозже.

Тем временем бармен притащил мне два пакета, в каждом по три двухлитровых баклажки пива. Ну, Петра донесёт, она вон рослая и плечистая.

— Неплохое у вас тут пиво, буду заходить ещё.

От моих слов бармен вздрогнул и попятился. Ну, судьба у тебя такая, мужик. Потому что заходить я вправду буду. Как минимум за пыльцой. Надеюсь, слишком часто бегать не придётся, вряд ли феи её производят в промышленных масштабах. Вот тоже надо бы узнать, вдруг пакет — это годовой запас?

И ещё надо где-то раздобыть денег. Хм, может, тут какие-нибудь подпольные гладиаторские бои практикуются? Отправлю туда Петру, поднимусь на ставках.

Меченый не стал задерживаться, вернулся быстро. Положил пакет пыльцы на стол и поклонился в пояс. А рожу кривит от боли, видать, пылающее клеймо всё ещё продолжает жечь. М-да, вот это я устроил ему адскую жизнь. Этак спятит мужик от боли. Сам виноват, конечно. Но всё же…

— Быть уродами моды нам не с руки, — пропел я.

Клеймо перестало сиять, а рожа Меченого расправилась в облегчении. Хотя метка всё равно останется, как от настоящего клейма. Но это уж он точно заслужил. Нечего было грозиться вооружённым грабежом, да и на Петру зариться. Вот он тупой, конечно, она же вправду могла бы всех тут на лоскуты порезать максимум минуты за полторы.

— Спасибо, ваше благородие, — принялся кланяться Ванька Меченый. — Виноватый я. Искуплю. С Митькой сам всё порешаю. Ничего вы нам не должны.

— Ну ещё бы, — фыркнул я. — И думай впредь, на кого варежку разеваешь, пёс смердячий.

Я отвернулся, вернувшись к своему недопитому пиву. А в следующий миг на стол шлёпнулась волосатая ручища, сжимающая нож.

— Вот же дебил, — вздохнул я, пинком отправив голову Меченого к столу с его дружками. — Убей и этих.

— А мы чего? Мы же ничего! — заверещал один из мужиков, вскочив на ноги.

Ага, Ванька этот вон тоже ничего. Кланялся, чуть ли не руки целовать лез. А потом за нож схватился. Если б не Петра, быть мне главным блюдом на этом празднике жизни — Соловей в собственных кишках. Но она вовремя среагировала и сперва срубила головорезу оружную руку, а следом и тупую башку.

— Убей, убей, — повторил я, поскольку девушка остановилась на полушаге.

Не такой я дурак, чтоб оставлять в живых дружков придурка, который пытался меня убить, да сам весь вышел. Они явно затаят злость и попытаются когда-нибудь ударить в спину.

— Мы же… — попытался вякнуть тот же мужик.

Но Петра была быстра. И на этот раз работала чисто, не на показ. Никаких отрубленных конечностей и фонтанов крови. Один укол — один труп.

— Приберётесь тут потом сами, — бросил я взгляд на забившегося в угол бармена. — И мне нужна чистая рубаха, быстро.

Штаны тоже выбросить придётся, но до Академии и так дойду. На зелёном кровь не очень уж заметна. А вот бледно-синяя рубашка выглядит так, будто я в ней свинью разделывал, а потом жрал сырой.

— Да где ж я возьму, ваша милость, — проскулил бармен, повысив меня в статусе.

М-да, его-то собственная одежонка мне не подойдёт, мелковат мужичишка.

— Тут за углом кузен мой живёт, вашбродь, — подал голос мой будущий поставщик пыльцы. — Портной он. И лавка его там же. Не соблаговолите?

— Веди, — кивнул я. — И пакеты прихватить не забудь. Как там тебя?..

— Федя я, если вам угодно, вашбродь.

— Для тебя — господин Соловьёв, — поправил я. — Пошли.

Зашли мы в лавку с чёрного хода. Выходить на улицы в таком виде, будто с бойни, я не рискнул, так что прошли проулками. Зато хозяин лавки такому явлению не удивился. Пока меня не представил Федя:

— Это его благородие господин Соловьёв! Подыщи ему подходящую по статусу одёжку, Мишка.

— А где енто благородие так в кровяке перемазалось? — недоверчиво фыркнул Мишка. — Али девок гулящих резать изволили, да с собой одну приволокли?

— Резал слишком длинные болтливые языки, — огрызнулся я. — Есть у тебя рубаха моего размера или нет?

А Федя без долгих раздумий просто двинул кузену в ухо.

— Молчи, дурак! — прикрикнул он. — И перед леди повинись!

«Леди» тем временем поигрывала призванными алыми клинками, что стало наиболее убедительным аргументом.

Портной что-то неразборчиво пробормотал и метнулся в подсобку. Откуда вскоре вернулся с большой пыльной коробкой в руках. Так, что за нафталиновую древность он мне приволок? Он отбросил в сторону пыльную крышку, а добравшись до содержимого, я присвистнул.