Лес летом источал тот прекрасный аромат свежести, который сочетает в себе запах хвои, нагретой на солнце сосновой смолы и нежных побегов крапивы и малины. Забираясь в лесные дебри, они находили спелые ягоды и тогда их рот и щеки становились ярко-красными от ягодного сока. Тренировки проходили на светлой полянке, обрамленной янтарными стволами.

— Вот смотри, когда ты лиса, ты можешь слышать и видеть все в двух измерениях сразу. При этом у тебя появляются сверхспособности, прям как у супермэна, — учил Лэсли, — Самое главное — ты можешь видеть сущности, забравшиеся в наш мир, но не только видеть, чувствовать!

— По запаху что ли? И чем они пахнут?

— Нет, не по запаху, хотя и это бывает. Самое главное — прислушиваться к ощущениям в теле. Где-то воздух плотнее обычного, где-то статическое электричество такое сильное, что шерсть встает дыбом, или в лапах покалывать начинает. Важно замечать все необычное. Это полезно для разведки, ведь мы — дозорные лисы, не забывай. Искать аномалии — наша работа. Где что-то не так, там точно есть след какой-то сущности. А они могут быть очень злобными. Кто знает, может они вынашивают планы мирового господства. Ну, ладно, хватит болтать, давай лучше тренироваться…

И они тренировались. Лэсли лишь удивлялся, насколько хорошо у Яна все получается.

— У тебя явно способности выше среднего, — хвалил он своего ученика.

К концу лета во всей бабушкиной деревне не осталось ни одного необследованного уголка. Они посетили все близлежащие курятники, распугав до икоты пестрых несушек, залезли во все норы в лесу, обошли дозором все окрестности. Ян чувствовал себя уверенно. Ему доставляли огромное удовольствие новые ощущения в теле: его скорость, сила и энергия.

Он без устали выслеживал в лесу зайцев и мышей, шел по их следу часами, пока не настигал добычу, которая дико пугалась, но потом непонимающе убегала. Ведь Ян, конечно же, не съел ни одной мышки.

Помимо трансформаций Лэсли учил его древнему искусству поединка.

— Сам я пока еще мало что умею, но уж чему смогу, научу тебя. Это искусство перешло к нам из Японии около 400 лет назад. Синкагерю — закрытая школа самураев. О ней мало кто слышал. Ты знаешь, кто такие самураи?

— Конечно, японские рыцари.

— Это не просто рыцари, они возвели свое мастерство в искусство. Фехтование на самурайских мечах — это как каллиграфия, никогда нельзя сказать, что ты овладел мастерством полностью, всегда есть к чему стремиться. И как в каллиграфии здесь важно состояние духа воина — состояние покоя, незамутненной воды, спокойной как мельнечный пруд. Сосредоточенность и спокойствие в самой ожесточенной схватке — вот дух самурая. Я дам тебе книгу «Путь воина», прочитай ее. Она поможет. Важно не просто научиться размахивать мечом, важно понять Путь.

— А зачем это нужно, если есть пистолеты и пулемёты? — спросил Ян.

— Затем, что это древнее искусство, которое обязан постичь сенмир. Затем, что это сила воли, дисциплина, ответственность, сила духа, выносливость, самоотдача, да много чего еще. Это воспитание внутренних качеств в себе. Это Путь, на который ты становишься, начиная свой дозор. Это готовность отдать свою жизнь, если это потребуется. Путь воина — Путь смерти. Надо принять это. Все мы смертны и все мы служим высшей цели. Прочитай книгу. Ты все поймешь. «Валлар Моргулис», — помнишь «Песнь льда и пламени»?

— Хорошо. Но что-то как-то не хочется мне на Путь смерти, — сказал Ян.

Лэсли рассмеялся.

— Никто и не собирается умирать. Это философия. А сейчас давай подберем тебе тренировочный меч, — и с этими словами Лэсли достал из воздуха обернутую в красный кожаный чехол палку и отдал ее Яну. Себе он взял такую же, только коричневую.

— Что это? — спросил Ян.

— Это, Братец Лис, бамбуковая палка. Конец ее расщеплен примерно на половину, а чтобы щепочки не летели во время ударов, ее обернули в кожаный чехол.

— А я думал, мы будем на мечах драться, — разочарованно сказал Ян.

— До этого еще очень далеко, мой юный падаван, — улыбнулся Лэсли.

— Ты что же себя возомнил Мастером Йодой? — засмеялся Ян.

— Да, юный Скайвокер, защищайся, — и Лэсли нанес Яну хлесткий удар по ногам.

— Ауч, — закричал Ян.

Тренировки с каждым днем становились все сложнее. Лэсли не просто учил отражать удары, он учил тому состоянию, при котором твой дух настолько спокоен, что ты можешь заранее видеть намерения противника и отражать удар уверенно и чётко. Ян понял, что самое главное — это вовсе не быстрота реакции, не напряжение и суета, а покой, состояние духа, близкое к медитации, при котором ты начинаешь видеть все, как в замедленной съемке, и тебе уже ничего не стоит отразить удар и провести контратаку. Лэсли научил его двигаться, научил работать центром силы, и когда Ян при очередной атаке отскочил от него, как теннисный мячик отскакивает от стены, он сказал: