Юрка недовольно забрюзжал, мол, с какого перепугу мы должны исправлять косяки других. В принципе, я была с ним согласна, но промолчала, потому что внимательно вслушивалась в звук, который на фоне брюзжания Колганова был еле слышим. Очень и очень знакомый звук. Звук тихого демонического хихиканья.

Остановившись, я резко повернула голову и воззрилась на Джэхи. Его рот был скрыт под маской, а в темных глазах плескалась надменность. Ни следа какого-либо веселья или ехидства, хотя я была почти уверена – этот дьявольский смешок издавал именно он. Ну не слуховые же галлюцинации у меня?

– Чего остановилась? – не понял Юрка.

– Ничего, – буркнула я и резвым зайчиком спустилась на пятый этаж.

Моя квартира встретила нас затхлостью, но, по крайней мере, не вонью. Просто помещение было закрыто долгое время и не проветривалось.

– Проходите, чувствуйте себя как дома, – включила я режим гостеприимного хозяина. – Тапочки в шкафу.

– Здесь тоже неприятно пахнет, – пожаловался Джэхи, снимая обувь.

– Это потому что тут никто не жил полгода. Сейчас окна откроем, приберемся, и все будет отлично! – Я показала парням большой палец и лучезарно улыбнулась.

Юрка улыбнулся мне в ответ и, сунув ноги в отцовские тапки, прошел в зал. Джэхи остался топтаться у входа.

Взглянув на его белые носки, я залезла в шкаф, выудила оттуда тапки деда, которые были на добрых три размера больше отцовских, и поставила их пред Джэхи. Без какой-либо благодарности он обул дедовы тапки и возмущенно посмотрел на меня.

– Они мне велики.

– И что?

– Дай другие.

– Мужских больше нет, – пожала плечами я. – Есть только женские, розовые. – Я окинула задумчивым взглядом ступни Джэхи. – Думаю, на твою Золушкину ножку как раз подойдут.

– Щ-щ-щ, да иди ты, – прошипел Джэхи и зашаркал в сторону спальни.

– Туалет и ванна, если что, в другом направлении, – сказала я.

Джэхи остановился, прошипел что-то себе под нос, развернулся и, буравя меня испепеляющим взглядом, прошел в указанную сторону.

Тем временем Юрка уже обосновался в зале, забив для себя раскладное кресло.

– А что не диван? – спросила я, глядя, как Колганов копошится в сумке с одеждой.

– Диван для него, – Юрка кивнул в сторону ванной комнаты.

Я хмыкнула и, занеся свои сумки в спальню, устало опустилась на кровать.

Дом, милый дом…

Мало того что меня сюда совсем не тянуло, так теперь придется еще делить квартиру с двумя парнями, один из которых оказался тем еще наглым засранцем.

Развалившись на кровати, я задумчиво уставилась в потолок. Поведение Джэхи до сих пор казалось мне сном. Разве может человек быть настолько двуличным? Самому-то приятно все время изображать на камерах того, кем ты вовсе не являешься?

– Может, его как-нибудь задобрить? – прошептала я, разглядывая пробитую плитку в потолке – дырка осталась от пробки шампанского, которое мы открывали с подругами на мой день рождения.

Перевернувшись на бок, я задумалась об алкоголе. Джэхи пьет? В интервью говорил, что не против выпить, но на деле кто ж его знает.

– Значит, просто приготовлю ужин, – решила я. – Что-то мясное, да? – спросила я у сидящего в кресле плюшевого кролика.

Эту игрушку мне дарил Артем. Кажется, на год нашего знакомства. Милый и очень дорогой кролик. Поэтому я и не отдала его племянникам.

Настроившись на поход в магазин, я поднялась с кровати, обула тапки и собралась уже выйти из спальни, как вдруг в кармане завибрировала раскладушка. Достав ее, я уставилась на маленький черно-белый экран, на котором высветилось «Кравцов».

– Да, – приняла я вызов.

– Ну что, как? – спросил меня Сергей.

– Это я у тебя должна спрашивать. Что с квартирой?

– В процессе, – увильнул от прямого ответа Кравцов. – Я забыл тебе сказать…

– Снова? Да что у вас всех с памятью творится?! – вспылила я.

Серей на мгновение замолчал, кашлянул и, проигнорировав мои слова, сказал:

– Вы с Юркой официально переведены в главный полицейский участок Алекссевска. Ходить вам туда постоянно не обязательно, начальство предупреждено, однако прийти сегодня и показать себя надо. Ну а потом приходите раз в неделю, и все. Понятно?

Сказать, что его слова меня почти добили, ничего не сказать. Ладно там соседские бабки – подумаешь, пристыдили немного. Ничего, фигня. Но главный полицейский участок, где меня знают все, включая уборщицу!..