Девушки были очень белыми. В смысле бледными, словно луна на черном небе. Хотя под таким солнцем, наверное, даже альбинос бы покраснел.

Они забрались в кабину и не проронили ни слова за все время пути, тупо уставившись на дорогу за лобовым стеклом. Еще водителю показалось, что, когда девушки забрались в кабину, через некоторое время в салоне стало намного прохладней. Как будто этот холодок исходил от самих девушек. Он даже выключил кондиционер.

Немного не доезжая до города, он остановился у первой заправочной станции где хотел прикупить кое-какие мелочи (на самом деле он хотел ненадолго покинуть кабину и оказаться подальше от этих странных, молчаливых пассажирок). Он зашел в магазинчик, купил сигарет, пару бутылок минеральной, прихватил мясных лепешек и, расплатившись, направился к грузовику. Забравшись в кабину, обе девушки смотрели на него так, словно увидели его в первый раз. Когда он спросил, все ли «окей», они опять уставились на дорогу, так и не проронив ни слова. Их лица по-прежнему ничего не выражали. Водитель отвернулся от них разворачивая грузовик, внимательно смотря на пустую дорогу. А когда повернулся обратно, в кабине никого уже не было.

Ошарашено, он просидел так несколько минут, не понимая, как такое могло случиться. Единственное что осталось от его пассажирок – витающий в кабине грузовика холодок. Слегка придя в себя, водитель вылез из грузовика и направился обратно к магазину, но случайно увидел их.

Их фотографии висели на доске объявлений с пометкой «пропавшие без вести».

Моли Франк и Джейн Нелл пропали в Долине Смерти восемь месяцев назад. Они просидели в его кабине почти три часа, бледные, холодные и молчаливые. Пропавшие восемь месяцев назад так же бесследно, как пару минут назад из кабины его грузовика.

Выкурив три сигареты подряд и выпив целую бутылку воды (жалея, что это не пиво или что-то покрепче), он, немного успокоился, и отправился дальше, стараясь не смотреть на опустевшие пассажирские сиденья. Холодок в кабине держался еще несколько часов.

И таких рассказов было не мало. Стэн пытался донести до своего друга мысль, что в пустыне Мохаве происходят странные вещи. А порой и жуткие.

Жуткие и не понятные. Есть легенды о том, что индейцы, до сих пор обитающие на диких территориях пустыни, проводят разные ритуалы и обряды, направленные на сдерживание нечистой силы. Ведь на территории целого континента эта единственная самая низкая точка.

Самая сухая и самая жаркая.

Догадываешься, на что она похожа?

На какое место похожа пустыня Мохаве, по описанию схожее с местом из самой первой книги, написанной человеком? Не туда ли утаскивают злые силы заблудившихся путников, продолжая свои кровавые и жуткие праздники по истязанию человеческой плоти и души?

Наконец Стэн замолчал, припав губами к горлышку бутылки минеральной. Том ждал, пока друг напьется воды. Стэн выпил почти всю бутылку зараз. Такой долгий монолог практически высушил его горло. Солнце понемногу сползало к горизонту. Перегретый пикап оставался единственным транспортным средством на этом отрезке дороги. Также, как и два друга, изнуряемые жарой.

– Ну и хренотень несусветная. – Сказал Том, с явным раздражением в голосе. – Бедняга Стэн трусит посидеть один в машине, потому что боится пустынного буги-мена; и упрашивает дядюшку Тома не уходить. – Высокомерие в голосе лучшего друга ужалил Стена сильнее злобного муравьиного укуса. – Умник точных наук писается из-за суеверных россказней пьяных стариков и баек суеверных водил.

Лицо Стена исказилось в гримасе злобы и обиды. Он сквозь зубы послал Тома туда, куда обычно не посылают лучших друзей, и кинув в него ополовиненную бутылку воды, залез в пикап и захлопнул дверь. Раздраженный Том отвернулся в другую сторону. Прошла минута-другая. Солнце замерло над горизонтом. Том подошел к пассажирской двери, но дернув за ручку, не смог открыть ее. Заперто.

– Да брось, Стэн, – сказал Том. Друг даже головы не повернул в его сторону. Том постучал в стекло. – Стэнли, заканчивай, давай. Открой дверь. – Стэн сидел со скрюченной физиономией и игнорировал Тома.

– Да и хрен с тобой! Посиди, остудись. Затем можешь остудить пикап. Твой котелок перегрелся не хуже старого мотора. – После этих слов, Том обошел машину, залез в заднюю часть пикапа где лежали их дорожные сумки, накрытые брезентом. Достал из своей сумки двухлитровую бутыль с водой, прихватил документы и, не оборачиваясь, пошел по дороге в направлении города из которого они выехали несколько часов назад.

Туда, где он надеялся застать патрульного пограничника, и утереть нос этому обидчивому сосунку.

***

Спустя мили полторы Том подумал, что скоро растает как масло, оставленное под лучами полуденного солнца. Вода, попадающая из бутылки в его желудок, покидала тело вместе с потом в пугающие короткие сроки. Жара, сначала такая раздражающая и невыносимая, буквально высушила в его голове злобу на друга, и теперь Том шел в подавленном настроении.

Зря он так обидел Стэна. Тем более из-за такой ерунды, как перегретый мотор. Учитывая, что всю эту заваруху навертел именно он, получалось совсем плохо. Но тогда его мозги кипели. А сейчас они уже сварились и, были не способны шевелиться быстрее лежащей и ленивой на камнях игуаны. Ссоры они как взрывы – ранит не эпицентр, а ударная волна, обидными словами сметая все на своем пути.

По сути, поссорились-то из-за глупости. Обидно. Когда люди ссорятся, мало кто способен говорить спокойно и по делу. Обычно дело заканчивается переходом на личности или насмешки. Том умудрился за пару минут нашлепать друга издевками на пару лет вперед. Иногда все вместе перемешивается, превращаясь в вонючий коктейль из самых тухлых ингредиентов людской глупости. Они были друзьями с ранних лет. Их родители, что называется, не разлей вода, так что они сами со Стэном были почти родными людьми. И несмотря на то, что Стэн в итоге вырос в умника, а Том ушел далеко вперед на спортивном поприще, они всегда, в школе и колледже были вместе. Стэн помогал Тому с учебой, а Том в свою очередь повышал популярность невзрачного друга, и избавлял его от неприятностей. И никогда они так сильно не ругались до этого, хотя Том и любил частенько подколоть Стена. Но они никогда не переходили на личности так откровенно и так паршиво. Том именно издевался, высмеивая Стэна; а тот хоть и огрызался, ничем существенным ответить Тому не мог.