— Нет. Если бы я не был в этом уверен, то не пришел бы к вам. Дело серьезное.

— Вы хотите сказать, что на фотографии — убийца?

— Разумеется.

— Послушайте, там был я и еще человек десять репортеров — все отлично видели, что кабинет пуст.

— Да, и у большинства оказалась потом засвечена пленка, а видеокассеты размагничены. Вы не знали об этом?

— Нет. Не интересовался.

— Жаль. Этот снимок — единственный, на котором видно, с чем мы имеем дело. Когда фотограф понял это, то хотел его уничтожить. Я отговорил.

— Почему бы вам тогда его не опубликовать? Будет сенсация: человек-невидимка на Луне! Мало нам было селенитов…

— Потому и не публикуем. Представьте себе, что начнется, — массовая истерия. Все будут искать невидимку у себя под кроватью. А за порядок в городе отвечаете вы, даже за молодчиков Хэрриша. Так что считайте это проявлением гражданской сознательности и доброй воли с нашей стороны.

— Вы действительно верите в невидимку?

— Это не так уж невероятно. Вам не приходилось часами искать какую-нибудь вещь или бумагу, которая все это время была у вас под носом? Можете не отвечать: это риторический вопрос. Мы часто смотрим, но не видим. А учитывая достижения современной психологии, и говорить не о чем. Ходят слухи, что это входит в практику некоторых спецслужб, но почему тогда не воспользоваться и преступнику, верно? Снимок я оставляю вам. Могу достать и негатив, если это поможет в расследовании.

— А с чего вы решили нам помогать?

— Потому что под этим куполом есть еще люди, которым небезразлично, когда все катится в пропасть. Кстати, вам привет от Номера Тринадцатого. Он просил передать: вы кое-что забыли.

Я сидел у кровати мирно спящего Августа Троммеля и думал о разных вещах. Глядя на него, трудно было поверить, что пару часов назад он запросто рвал металлические скобы, которыми мы пытались его удержать, и нечеловеческим голосом сулил нам страшные кары и бедствия. Доктору удалось вколоть ему какой-то наркотик, и больной затих. Но лишь на время.

Я сидел и думал о том, готов ли перейти к активным действиям вместо подсказок. Последний раз я занимался экзорцизмом лет двести назад. Правда, можно вспомнить и тибетскую практику незадолго до моей последней смерти… Что делать, если моя чувствительность — оборотная сторона силы и знания, а каждый приступ отнимает их? Похоже, ничего не остается, как рискнуть.

— Я все устроил, — сказал Флетчер, входя в палату. — Он наш. А «лунатиков» я теперь и на порог не пущу. Хотят судиться — пусть попробуют. Правда на нашей стороне.

— Не волнуйтесь, доктор. В случае чего, можете все списать на заговор кровожадного безумца и продажного журналиста.

— Вы не безумец, Джедай! Вы больной, но не безумец.

— Спасибо за комплимент.

— Вы были правы насчет рецидивов — они наблюдаются. Несколько человек госпитализировано. Еще несколько подались в бега. Надеюсь, они еще где-то под куполом. Я предупредил моих коллег — к сожалению, не все мне поверили. Я говорил с психоаналитиками: они говорят, что многие жалуются на сны о Луне — с ними несчастные случаи происходят во сне, представляете? Похоже на психическую эпидемию, если такая возможна. Вы знаете об этом больше нас, Джедай, вы должны нам помочь.

— Всем я что-то должен. Не сомневайтесь, доктор, я не собираюсь отступать. Пожалуйста, достаньте мне мел.

— Мел? Зачем?!

— Чертить магический круг. Что, никогда в кино не видели?

Сумерки сгустились над Лондоном. Густой туман рассеивал тусклый свет газовых фонарей. Каждая улица казалась дорогой в бездну, а город — обителью привидений. Но Церковь мою не сокрушат и врата адовы…

Я вошел в исповедальню, сел, привычным движением поправив сутану, и приготовился слушать.

— Благослови, отче, ибо я согрешил, — раздался голос. Было в нем что-то пугающее, нездешнее…

— Слушаю тебя, сын мой.

— Я убил всех тех женщин.

— К-каких?

— Разве вы не слышали об этом, святой отец? Весь город только и говорит обо мне. Называют меня Джеком, а настоящего имени не знают.

— Джек Потрошитель?!

— Он самый, святой отец. Только зачем же так грубо? Я ведь не мясник. Я сделал все так, как приказал мне Хозяин. А это целое искусство!

— Кто приказал тебе? Кто твой хозяин?!

— А вы как думаете, святой отец? Вы должны его знать.

И я понял, о ком он говорит. Ужас охватил меня и в то же время — непреодолимое искушение взглянуть в лицо врагу рода человеческого. Я нагнулся к окошку, разделявшему нас. В лицо мне брызнул пучок тонких серых щупалец. Они опутали мою голову: одни лезли в уши и ноздри, причиняя дикую боль, другие пытались выдавить глаза и пролезть сквозь сомкнутые челюсти в рот, третьи холодным кольцом сжимали шею. Я терял сознание от боли и удушья, душа моя была охвачена невыносимым ужасом. Ад шел по земле!

И тогда меня постигло озарение. Я вспомнил все и понял, что происходит: Сила, избравшая Троммеля своим проводником, играла на поле моей памяти. Поняв это, я усилием воли разрушил кошмар и перешел на следующий уровень.

Я лежал в зловонной луже, истекая гноем и сукровицей, на металлическом полу моей камеры, изнемогая от адской боли и моля Господа о смерти. Но смерть забыла меня.

Открылась тяжелая дверь и вошел человек. Раньше я не видел его. Он был без защитного костюма, в новенькой форме СС. Лицо вошедшего перекосила омерзительная усмешка: