— Просто прекрати тратить моё время. Это и будет лучшей благодарностью из всех возможных. — Взгляд выцветших тёмных глаз азиата, казалось, нёс в себе какую-то потустороннюю, ненормальную мощь, подобной которой не сыскать было даже у сильнейших псионов из ныне живущих. И Нобу Такеда сильнейшим не был, вовсе нет. Более того, он относился к пионерам псионических искусств, занимая почётное место в первой двадцатке пробудившихся ещё пятьдесят лет назад одарённых. Его силы и способность влиять на материальный мир по современным меркам оценивались как нечто заурядное… но наивен тот идиот, что решился бы сойтись со стариком в битве насмерть. За долгие годы лидер культа Смерти, запрещённого, пожалуй, во всех странах цивилизованного мира, отточил навык убийства как никто другой. — Чего ты хочешь от нас, Гринсан*?

*Неправильное произношение, Гринсон/Гринсан.

— Как и всегда, Такеда-сан, от вас мне требуется услуга по профилю. Устранение человека в Империи, о котором вы наверняка уже наслышаны. Артур Геслер, псион-универсал…

— … уже лично перебивший целый отряд пусть беспомощных, но псионов. — Старик оскалился. — Этот заказ обойдётся тебе очень дорого, Ричард!

— Любые суммы…

— Не деньги. Технология стабилизации разломов или постоянный, беспрепятственный доступ к одному из таких. И полторы сотни перспективных одарённых детей до десяти лет включительно…

С каждым произнесённым словом лицо президента ассоциации псионов искажалось всё сильнее, покуда мужчина не спохватился и не надел привычную за долгие годы работы на должности непробиваемую маску. Впрочем, уже увиденного старику хватило, чтобы теперь смотреть на собеседника с заметной ехидцей.

— За устранение пусть потенциально могущественного, но мальчишки? Ваши требования выходят за любые рамки, Такеда-сан. — Пять, десять секунд. Старик молчал. — Пятилетний доступ и пятьдесят одарённых детей.

— Они таковы лишь по той простой причине, что никто другой на это в принципе не способен. И я тоже не могу гарантировать успех. Потому… — Глава культа убийц оскалился. — Технология или доступ. И сто пятьдесят детей. За меньшее я и пальцем не пошевелю, чтобы устранить угрозу вашей гегемонии.

— Если он войдёт в силу, плохо станет не только нам. Уверен: после нас, видимых конкурентов на поверхности, Империя примется за вас, Такеда-сан. Вы останетесь один на один с силой, которая всегда ставила во главу угла повальное уничтожение подпольных организаций.

— Если бы нас было так легко найти и истребить, это бы сделал ещё прошлый император, Гринсан. Но мой культ, в отличие от марионеток твоего отца, существует и по сей день… — Старик не мог не заметить, как вспыхнула злоба в глазах президента. Но удовлетворение от маленькой победы в словесной дуэли было тем единственным, что отразилось на лице и во взгляде Такеды. — Я бы мог уменьшить цену, но ты вряд ли позволишь задействовать твоих людей в цепочке кровавых терактов. Или Геслер действительно сильно тебя пугает?..

— Всё зависит от того, что конкретно это будут за теракты… и выживут ли исполнители.

Существа, утратившие всякую человечность в погоне за абсолютной властью, — Гринсан, — и силой, — Такеда, — поняли, что нужная точка наконец-то была нащупана.

Начались переговоры, не сулящие одному сверхпсиону ничего хорошего…

Дни слились в хаотичный калейдоскоп тренировок, поглощения знаний и бессонных ночей, среди которых я, казалось, полностью потерял себя. Несмотря на то, что из разломов мне «достался» всего один, на котором я проверил свои выкладки по механизму принудительного схлопывания разлома собственными силами, — что удалось, хоть чуда с недопущением Пси в наш мир и не получилось, — полноценный отдых я разве что понюхал, и то — так, мельком. Совместное времяпровождение с Ксенией было ужато чуть ли не до минимума, а не слишком частые встречи с Владимиром, который, как оказалось, почти всегда занят делами Трона, становились исключительно деловыми: цесаревич решил с по самые подошвы макнуть меня в дерьмо под названием «истинное положение дел в мире». Чуть лучше всё было с Линой, но мало того, что мы пересекались совсем нечасто, так эта бедняжка ещё и примерила саван неизмеримой печали, сдавшись и просто планируя максимально беспроблемное замещение Линнет Назимовой на Лину Романову.

Как по мне, то планировать там ничего не стоило, ибо такое планирование, скорее всего, лишь выпятит «проблему». Но бедолаги, варящиеся в котле с интригами и политикой с самого детства, возможно, понимают куда больше моего, так что я не особо наседал со своими советами. Поставленная Его Величеством задача и так была выполнена на порядки быстрее ожидаемого, хоть и не столь тонко, как того хотелось бы Императору.

Да, я не подвёл Лину к этому решению так, чтобы она посчитала его всецело своим, но в чём я был уверен, так это в том, что каждая неделя с «закрытым разумом» усугубляла имеющиеся проблемы с головой девочки, в геометрической прогрессии раздувая срок, который ей потребуется для восстановления. Так что Император, слегка разобравшись в вопросе, меня поймёт. Или уже понял, ведь не далее как вчера я самолично отослал ему полноценный отчёт, в котором мои опасения выступали главной скрипкой, и проигнорировать их не смог бы даже самый скользкий аристократ, не то, что мужчина, заинтересованный в сохранении здоровья дочери.

Но сейчас передо мной стояла другая задача, «найти решение» которой я пытался так давно, что даже воспоминания о былых эмоциях остались в памяти сугубо в виде обезличенной стопки фактов. Воробьёва, мерзавка, предавшая Ксению, по моей просьбе уже была выдворена из лучшей академии, и отправлена в учебное заведение средней паршивости. И — да, это по ней ударило достаточно сильно, чтобы я счёл справедливость восстановленной.

Вот только не она использовала телепатию для того, чтобы повлиять на Ксению. И не она спланировала «операцию». Всё это сделал Георгий Трубецкий, наконец-то вернувшийся в стены столь им любимого учебного заведения и клуба в частности.