Выборг ст.Оренбургский пр.4 палата 1 Терапевт.

отделение

Дорогой Миша!

Я твое письмо вместе с маминым давно получил, и прости,

что не ответил - в скорости. Все ждал, когда мое здоровье и

самочувствие улучшится, но становится все хуже и хуже и хуже

теперь спешу ответить, ибо могу и совсем не ответить - такое

состояние мое. Может быть нам не придется свидеться и поэто

му завещаю тебе: 1)Будь чем-нибудь на свете, 2)Помни - лучше

давать, чем брать - 3)Будь честен, справедлив, не жди от ок

ружающих чего-либо и занимайся всем сам. Советую тебе сейчас

же завести дневник, в который заноси все что видишь,слышишь,

прочитано и продумано. Это тебе пригодится в будущем. Надей

ся только на самого себя. Конечно, это не все,что я хотел бы

тебе сказать, но чувствую себя плохо- Иприт твой выдыхается,

вернее задыхается. Очень жалею, что ничего тебе в жизни не

дал - прости на этом. Итак целую тебя,желаю тебе в жизни ус

пехов, радости и здоровья.

Твой дед

Ф.Берггольц"

Письмо это дед отдал бабушке, чтобы она переслала мне,

но, наверное, бабушке было некогда, потом в Ленинград приех

ала моя мать - письмо попало к ней и отдала она его мне уже

после смерти деда - где-то в конце 1948 г. Это обращение де

да ко мне как бы из-за гробовой доски сыграло в моей жизни

большую роль в смысле организации моего образа жизни в соот

ветствии с заветами деда. Я постарался стать чем-то- и стал.

Я всегда старался больше отдавать себя окружающим без надежд

на какую-либо благодарность. Но, надо сказать правду, когда

таковой действительно не бывало - меня это задевало весьма

ощутительно, но упреков в отсутствии оной я никому не делал.

Чаще всего и во всем надеялся только на себя - и жил "по од

ежке протягивая ножки", стараясь не хапать неположенного.

17 сентября 1948 г.

"Ляли и мне приходится часто ездить к Отцу. Через день,

два. Вчера была у него. Он обижается, что ты и Миша не отве

чаете ему на письма. Я 9-го сентября утром послала Авиапоч

той тебе письмо ко дню рождения и в нем два письма от Отца

Тебе и Мише. Состояние Отца не улучшается. Каждый вечер- по

нтапон___(морфий) Жалуется он на одышку и на особо тягостное

состояние. О лечении я писала тебе." (из письма М.Т.к дочери

Марии)

(эпизод из "Дневных звезд)

310

конец октября 1948 г.

".... через три года после Великой Отечественной войны в бо

льнице, где лежал отец. Тифы гражданской войны, голод и беды

блокады все-таки догнали и доканали его гипертонической бол

езнью. Он был отличный врач и понимал, что умирает, и как же

он тосковал, что расстается с жизнью, со всем, что так любил

в ней,- а он любил многое: труд, людей, пространство,зверей,

розы...Он не боялся смерти, он просто иногда не мог скрыть

тоски своей по уходящей жизни. Он даже сказал мне однажды

тем мальчишеским, жалобным голосом, которым когда-то жалова

лся, что его не берут в ополчение:

– Лялька, девчонка... Ты теперь знаменитая- напиши ты ко

му-нибудь, пусть мне настоящего женьшеня пришлют, а? Скажи

просит мой папа, старый доктор.

– Хорошо, папа, - покорно отвечала я, - я напишу Самуилу

Яковлевичу Маршаку. Он постарается...

– Я знаю! Я знаю, что он постарается...

(эпизод о том как С.Я.Маршак привозил из-за границы ле

карства для ткачей по просьбе деда см.выше в начале 30-х гг.,

стр.....)

– Я напишу, папа, обязательно, - повторила я, и не напис

ала, потому что знала уже от врачей, что дни его сочтены,что

осталась неделя, много - две. Я знала - необходимо дать тел

еграмму Муське и матери, чтоб они приехали,но я боялась, что

папа поймет,почему мы все вокруг него собрались, и просто не

знала, что делать.

В один из таких вечеров, когда он особенно тосковал и

дышал уже трудно, мне сказали, что меня просят выйти в вест

ибюль - там ко мне кто-то пришел.