ение!
– Ничего, - говорит.
– А я хочу в Ленинград!"

Кончаю, надо нести письмо. Какие имеешь сведения о Ляле сооб

щи скорее мне и о себе подробно.А Юре очень бы надо сюда при

ехать. Скажи ему это.

Целую тебя, дорогая моя, береги себя. Целую Володю.

Привет сердечный Юре.

Мама

если будет оказия перешли мои письма Ляле."

23 01 43 г.
– Телеграмма М.Т. дочери Ольге.

"Пятьсот получила, триста жду, не посылай денег, вам нужнее,

мы сыты и здоровы".

(упомянута в письме Ольги к сестре от 24.01.43)

14 02 43 г.
– Телеграмма М.Т. дочери Марии по адресу: Москва,

Сивцев-Вражек 6 кв 1 Берггольц из Чистополя. Печать: Москва

19, 14 2 43 Текст:

"Получила триста здоровы пиши жду

Целую=мама

Наверное к 1943 г. я стал достаточно взрослым для того,

чтобы запомнить о нашей жизни в Чистополе нечто более сущест

венное, чем те зрительные воспоминания,которые составляют ос

новную часть моих детских воспоминаний. Я жил в виртуальном

мире книг и мало присутствовал в реальном мире,окружавшем ме

ня. А бабушка жила среди людей реальных и ей приходилось ужи

ваться с ними.

Социальная обстановка в Чистополе была, в действительно

сти, достаточно сложная. Коренных жителей было мало. Большая

часть из них вымерла в периоды голодов начала 20-х гг. и вре

мен массовой коллективизации. Город был населен, в основном,

выселенными в период коллективизации из центральных и центра

льно-черноземных районов, а также предусмотрительно сбежавши

ми сюда из этих же областей. Советскую власть тут глухо нена

видели и отношение к эвакуированным из Москвы было, мягко вы

ражаясь, двойственным. Так, например, в городе было 2 рядом

расположенных рынка. Один для своих - на нем в самый разгар

войны только что птичьего молока не было, на втором - для эв

620

акуированных продовали товары качеством похуже и ассортимент

ом победнее. Было это деление неглассным, но его жестко прид

ерживались. На основе этих моих впечатлений я и написал расс

каз "Молитва", как внутренний мой ответ на книгу розовых вос

поминаний об Чистопольской эвакуации("Чистопольские страницы"

1987 г.,г. Казань.)

МОЛИТВА.

Матрена Спиридоновна неприязненно покосилась на пустое

ложе свое - муж более полутора лет был на фронте. Она дунула

на коптилку и присела на край кровати тяжело опустив на коле

ни руки, натруженные днем ящиками с минами.

Хотелось поговорить с кем-нибудь, но никого рядом не бы

ло. Старики- только и пророчили страшные кары господни, а де

ти - еще не понимали ее тяжелых безысходних раздумий. Рассея

нно оглядывая полутемную комнату, она неожиданно натолкнулась

на суровый взгляд Николы-чудотворца из-за ореола лампады:

– "Как это никого? А Я!"

Матрена Спиридоновна, не отрывая зачарованных глаз от

грозного лика, опустилась на колени:

– Отче наш иже еси на небеси, - начала она привычную мол

итву, - владыко живота моего...
– Но мысли перебивали милосе

рдные, добрые слова и подсовывали мрачный псалом молившегося

перед высылкой раскулаченного деда.

Сначала молилась почти шопотом, еле касаясь лбом холодн

ых половиц, косясь на дверь боковушки, где жили эвакуирован

ные - она боялась их разбудить...

– "

Елена Петровна осторожно поворочалась, устраиваясь удоб

нее. Вот так, совсем хорошо. Только бы не повернуться во сне

иначе все ее ложе из ящиков может развалиться. Ящик под ней

скрипнул и она, испуганно замерев, посмотрела на мужа и внука

– Нет, спят....

Муж спал ничком, его тяжелая рука хирурга лежала на краю

раскладушки розовой отмыиой ладонью вверх.

"Все-таки в шестьдесят с лишком тяжко целыми днями внакл

онку над хирургическим столом в госпитале. Четвертую войну

как никак..."

Ей тоже доставалось по ее летам немало: - и беготня за

едой, и стирка, и готовка и беспрерывная штопка износившейся

за войны одежды.