Шрифт:
— Слушай, О'Лири, не дури себя! Но мы же летим, приятель, так в полете и посмеемся!
— Эй, Луц, чего это ты так позеленел?
Гарри Луц слабо хихикнул и вытер вспотевшую руку о свой голубой комбинезон. Карлтон похлопал его по спине так, что у того заболели лопатки.
— Не бойся, с тобой двое бывалых парней. Мы о тебе позаботимся, правда, О'Лири?
О'Лири недоуменно поднял голову, потом серьезно кивнул:
— Точно, мы тебе, малыш, покажем, что к чему.
Хорошо. Пусть О'Лири поменьше беспокоится о себе и побольше — о новобранце.
Лифт остановился на первом этаже Управления Разведывательными Операциями. Здание было украшено аляповатым лазурным пластиком. Сквозь двойные двери Вик увидел толпу гражданского персонала — они всегда бросали работу, чтобы проводить очередную миссию. Сандстормские проводы смертников — так называли это разведчики. Вик пожал плечами, — этих гражданских, видите ли, взволновал их отлет. Царство человека расширится еще на пару световых лет — сознание этого, наверное, и правда кое у кого могло вызвать энтузиазм.
Кто-то запел:
В синей форме молодецкой, Шлем изогнут, как бокал, Ткань небес порвет он с треском, Как его папаша рвал...Подхватив песню, все трое взялись за руки.
Шагая в такт песне, они спустились к маленькому изящному кораблю с длинной голубой полосой на корпусе, ожидающему их на взлетной полосе созвездия Стрельца. Почетный эскорт из кадетов, шедший впереди, выкрикивал слова припева в розовое марсианское небо. С обеих сторон взлетной полосы доносились приветственные крики. «Надо же, — подумал Вик, — чему-то радуются...»
— А что скажешь ты? — спросила его прошлой ночью Кэй, когда он, положив голову ей на колени и любуясь сверканием двух марсианских лун над головой, тихо допел песню. Они два часа гуляли по Пустыне Цветущих Роз, а когда она присела на зернистый песок, Вик положил ей на колени голову и стал тихо напевать, охваченный странным спокойствием. — А ты разве не хочешь сына? Разве не хочешь, чтобы... чтобы он рвал ткань небес, как его папаша?
— Ради бога, Кэй. Конечно, я хочу сына. Как только мы сможем пожениться.
— Но ты же не можешь. Пока ты на действительной службе в разведке, ты не можешь иметь сына. Все дети разведчиков — сироты. Это совсем другое, Вик. Они — сироты и никогда не видели своих отцов.
Глядя в ее преданные и ясные глаза под пышными волнами белокурых волос, он натянуто улыбнулся:
— Послушай, милая, я хочу на тебе жениться. И я это сделаю. Но я согласен: мы не можем создать семью, пока я на службе.
— Да, Вик.
— Ты права: пока я не выберу себе планету по душе, я не смогу стать хорошим мужем ни тебе, ни любой другой женщине. Ты же не хочешь, чтобы я с тоской провожал взглядом каждую ракету; я же тебе не нужен потухшим — ты сама говорила. Я сейчас одинаково сильно хочу и иметь семью, и летать к звездам.
— Да, Вик.
Он сделал было нетерпеливый жест, но резко его оборвал, когда увидел, как она провела пальцами по песку пять параллельных линий.
— Ну вот. Так что тебе надо просто набраться терпения, подождать, когда я смогу закончить с этим делом. В конце концов, я служу уже двенадцать лет; при таком сроке службы жаль не дослужить до конца — большинство увольняются через пять лет, если остаются живы. Скоро я буду с тобой, Кэй, — и мне уже не придется строить из себя бывалого парня, потому что я действительно пройду испытание космосом и захочу на покой. По обычным меркам я еще молод — мне всего тридцать два. Всего-то несколько полетов, ну, скажем, еще три или четыре задания, и я созрею. Ждать осталось недолго.
Молчание. Потом:
— Да, Вик.
Голос ее был тихим и примирительным.
Теперь Вик высматривал Кэй поверх массивного затылка О'Лири. Она работала в администрации и теперь, наверное, стояла где-то в толпе провожающих рядом с большим белым куполом. Ему хотелось еще поцеловать ее перед стартом; но по традиции шествие к кораблю прерывать было нельзя, а последнее «прости» говорилось в ночь перед отправкой.
Он увидел ее как раз в тот момент, когда они дошли до того места в песне, которое всегда особенно ее трогало. Предвкушая этот куплет, Вик воодушевился.
Если девочка случится, Пусть оденется в шелка; А мальчишка — к звездам мчится, Дай под зад ему пинка.Она сильно вздрогнула, прикрыла глаза и втянула голову в плечи, а они прошагали мимо нее и поднялись на корабль, и она не успела взглянуть на них снова.
Двое часовых из кадровых солдат патруля отдали им честь со словами:
— Корабль в полной готовности, командир. Удачи.
Они отошли.
Перед тем как молча полезть в открытый люк, они обменялись еще одним, последним рукопожатием с товарищами-кадетами.