— Такой толстый намёк, — усмехнулся я.

— Не без этого. Хуан или как там тебя, мы не против королевы. Мы не хотим участвовать в этом дерьме. Но здесь клановая пехота Сальвадоров, и…

— У тебя жена и дети, и ты хочешь, чтобы они выжили, — перевёл я его посыл на понятный испанский. — И у тебя, и у старшего смены, или как там вашего главного оператора.

Тяжкий вздох в ответ, и признание:

— Не без этого. Но и я, и он не причастны к захвату, и потому не считаем, что обязаны пустить пулю в лоб. Вместо этого предлагаю вам прилететь сюда и захватить вышку — мы её добровольно сдадим в обмен на гарантии непреследования для ВСЕХ кто здесь с нами. Вам ведь пригодится такой актив, как вышка и вся система слежения за атмосферой столичного округа?

В голосе наигранная ирония. Что ж, предложение шикарное. Если это не ловушка, а тут сказать навскидку сложно.

— Что мешает вам сбить нашу группу на подлёте? — нахмурился я.

— Смысл? У вас будет на одну группу меньше. А у вас этих групп над городом… Вот прямо сейчас фиксируем сто сорок четыре конвертоплана. Тогда как вы жахните по нам в ответ из «Нарциссов», или что у вас там? Оно того стоит?

— Логика есть, сеньор. Но как же охрана Сальвадоров?

— Они именно что охрана. Их человек сидит в кресле старшего оператора, но ничего не соображает. Мы уберём с экранов подлетающий конвертоплан, и откроем палубу. А дальше всё будет зависеть от профессионализма ваших бойцов, на стадии штурма мы помочь не сможем.

— Понял, сеньор. Я подумаю и свяжусь с вами.

Разъединился.

— Полезешь в пасть? — усмехнулся сеньор. — Поверишь ему?

— Я никому не верю. — Тяжело вздохнул. — Давайте вначале рассчитаемся с текучкой?

Странно, но заключительный этап драмы под названием «герои и злодеи» вышел скомканным и очень быстрым.

На границе контролируемого Слоном купола нас встречали его войска. Приказал их не трогать, но оставил с ними взвод своих и два меха — чтоб арестовали после, по команде. По пути следовали мимо укреплённой баррикады на перекрёстке, где засели его люди — там также оставил часть мехов и два взвода своих. После же, решив играть ва-банк, разослал по ключевым объектам всех людей Сто двадцать первого, оставив у себя только ангелов. В окружении практически полного стрелкового полка с мехами, и все — условные враги, ибо часа два назад мы были в состоянии войны. И все эти люди шли и ехали за нами С ОРУЖИЕМ.

Слон и братва почувствовали, что что-то не так, вышли, встали перед штабом. Два десятка человек, все такие грозные, с «Жалами» в руках. Когда я вышел из машины вместе с полковником, командир «зелёных» начал мне что-то говорить, но я поднял руку, и мехи наставили гауссовки на его парней.

— Всем лежать! Лежать, сучье ородье! — заорала ждавшая нас со своими сбоку Сюзанна, а она когда надо валькирия грозная. — Сеньор лейтенант, приказываю обезоружить и арестовать всех людей, являющихся сотрудниками ЧОПов нашего уважаемого полевого командира. — Это по связи с нашим типа-ставленником, который, видимо, находился у хранилища. — При попытке невыполнения приказа или сопротивления — огонь на поражение. Как поняли?

— Вас понял. Действую! — Довольный голос лейтёхи. — Давно бы так, — добавил он от себя. Весёлый парень… Но да, в армии далеко не пойдёт.

Бойцы двести тридцатого полка выпрыгивали из машин и занимали пространство у штаба. Тут было много людей — мобилизованные оснащались оружием, а гвардия сеньора Слона контролировала подходы. Все смотрели с непониманием, но сопротивляться никто не пытался. Даже мобилизованные складывали оружие и поднимали руки вверх, пытаясь понять, что же за хрень происходит.

— Ты что творишь, сучёныш! — Логично не став геройствовать, Слон положил «Жало» и завёл руки за затылок. — Мы же обо всём договорились.

— Власть договаривается с преступниками и террористами только об одном — об условиях сдачи. — Я расплылся в коварной улыбке. — Ты слишком круто взял, жЫвотное! Сидел бы на своём рынке тихо — и пересидел бы бучу. Сам виноват.

— Ты!.. Ты!..

Что «я» — сказать он не смог, ибо в живот ему смотрело сразу несколько стволов, а он не из рисковых. А после я сам не стал с ним поддерживать разговор — имелись дела поважнее. Бойцы Карлоса уже ворвались внутрь и взяли под контроль штаб. Нашим было сказано в уши — не сопротивляться и не стрелять, а местные и люди Слона, видя такое превосходство сил, растерялись и также предпочли не геройствовать.

Спустя час все купола окружающего района были под контролем. Людей Слона, кто отметился, доставили сюда, к штабу.Где я поступил как читер, призвав на помощь интуицию. В боевой обстановке законы не действуют, а у меня полномочия — почему бы и нет? Прошёл вдоль всех пленных, задавая одни и те же вопросы — об участии в нападении на индийцев, о том, понимают ли они, что занимаются грабежом? Тех, кто охранял ангар с пленными, даже не спрашивал. Отдельно выделил упырей, кто запугивал местных, в смысле венериан, и сами горожане, видя, как сменилась власть, мне на них указывали, в этом помогая. Что сказать, отделил овнов от козлищ — с овнами пусть позже силовики разбираются, в чьей это компетенции, себе же забрал безусловных негодяев, кто шкодил, отдавая отчёт, что делает и ради чего.

— Нет, Хуан. Мы воины, а не палачи, — покачал головой сеньор полковник. — Даже если будешь угрожать расстрелом, мы не будем делать этого. Тебе надо — ищи добровольцев.

В общем, Карлос прав. Расстрел, даже мародёров, даже во время войны — не задача армии. Но вот вопрос, а чья? Искать волонтёров среди местных? Ага, щас таких тараканов на свет выпущу! Ни дай бог!

— Хуан, мы справимся, — тяжело вздохнув, сказала Сюзанна, взяв меня за локоток, отведя в сторонку. — Нас готовили в том числе для такого. Чтобы мы МОГЛИ.