Испить жизненной силы человека – высшее наслаждение для нежити, ничего нет прекраснее этого в пустом и безрадостном болотном существовании. А самый смак, конечно, – хлебнуть силушки на русальей неделе, когда мавки обретают плоть, а с нею и все чувственные радости тела, становятся мало отличимыми от живых и могут покидать своё водное обиталище. Словом, существовать без таких пиршеств можно, но страшно скучно.

Однако Ульку не волновали ни плотские утехи, ни приятные последствия этих развлечений.

Порядком заросшее мавкино озерцо питали ручьи и одна подземная речка, по руслу которой бывшие утопленницы могли добраться до большого озера, тянущегося через множество здешних пещер. В пещерах было зябко даже летом, а ледяная вода мавок не манила. Улька изредка любила тут бывать, посидеть, подумать в одиночестве, глядя на бирюзовую кристально-чистую воду: холод и тишина делали мысли чище. Особенно в русалью неделю, поэтому непутёвая мавка все эти вольные деньки пропадала в пещере.

И в этот раз всё было, как обычно. Сыро, гулко; отраженный от поверхности воды свет играл на стенах, вспыхивая всеми оттенками синего и зелёного; на дальнем берегу подземного озера сталактиты и сталагмиты составляли собой замысловато выстроенные фигуры «стражей» здешних загадочных мест. В лучах солнца, проникающих сквозь широкий верхний лаз, не спеша, летали тополиные пушинки, чтобы потом тихонько осесть в самых тёмных закоулках пещеры или попасть в водяной плен. Царила торжественная тишина, изредка нарушаемая звуками капающей воды, шорохом листьев и криками птиц за пределами грота. Ульке здесь всё нравилось: игра света на сверкающих боках ледника, холодная строгость озёрной бирюзовой глади; редкие звуки природы и величавая молчаливость древних камней.

Духи гор – главные ценители тишины. С одним из них – скарбником Варсанофием, местным хранителем медной жилы да небольшого месторождения селенита, – у Ульки был договор. Она приходит, занимается, чем любо, лишь бы тихо было.

Сначала мавка решила, будто ей показалось, что где-то поблизости кто-то дышит. Прерывисто, неровно. Так бывает: от страха или боли. Но это не живность местная, а… пожалуй, человек. Хотя, ей-то что? Она тряхнула головой, прогоняя странные мысли. И только она вернулась к прежнему своему занятию, как рядом с ней возник Варсанофий.

– Кто это там? – всё же тихо поинтересовалась Улька.

– Спелеолог пролез через дыру наверху… ну, я и подсобил ему спуститься живее, – скрипуче захихикал скарбник.

Мавка неодобрительно нахмурилась и снова прислушалась. Она не знала, что означает это слово, но не поддерживала злокозненного настроя духа.

– Ну а чего? Ходит тута, вынюхивает, склянками бренчит… А потом напривозют вонючих машин, начнут рыть землю-матушку, ничего не останется… – ворчливо оправдывался скарбник. – Выпей его, коли пожалела. Чтоб не мучился!

Мавка раздражённо передёрнула плечами, а Варсанофий скрестил руки на груди и демонстративно отвернулся. Обиделся, не иначе.

– Эй, есть кто живой? – раздалось со стороны дальней части Улькиного грота, отчасти отгороженной скалой. Эхо немедленно подхватило эстафету и унесло отзвуки голоса дальше по галереям.

Улька одарила скарбника одним из самых своих холодных взглядов, отчего тот обиженно фыркнул и растворился в воздухе. Любопытство всё же одержало верх, и мавка бесшумно прокралась ближе, чтобы выглянуть из укрытия.

Спелеологом, как того обозвал скарбник, оказался молодой симпатичный рыжеволосый парень, заросший недельной щетиной, тоже рыжей. Одет он был в костюм грубой ткани болотного цвета, поверх которого во множестве были закреплены ремни и железные скобы, на ногах – ботинки с толстой подошвой. От мавкиного внимания не укрылось, что правая штанина его одеяния почти вся потемнела от пропитавшей её крови. По левую руку от спелеолога лежали наполовину выпотрошенная дорожная сумка с двумя лямками, оранжевая каска с фонарем и ворох спутанных крепких веревок – нечто похожее мавке доводилось видеть у лазавших по горам туристов, которые прозывались альпинистами.

Улька шагнула из тёмного угла, скрываться стало бессмысленно: рыжий её заметил и теперь внимательно следил за мавкой своими пронзительно голубыми глазами. И молчал.

После продолжительного взаимного разглядывания парень, наконец, поинтересовался:

– Ты такая же, как тот?.. Ну… приведение?

Конец ознакомительного фрагмента.