Вокруг никого, все тихо, так что, позавтракал, омлета что-то захотелось, сначала на сковороде пожарил до золотистого цвета лук, залил взбитыми с молоком яйцами и дождался готовности. Получилось вкусно, подмел все, даже хлебом, свежим белым, купленным в магазине, подтер все на сковороде. Ну и чаек. Не понимаю немцев, что так уважают кофе. Вот какао люблю, кстати, сварил, заправил сахаром и молоком, залил в один из термосов. На весь день хватит. Не люблю холодное, вот горячее, на край теплое, это уважаю. А вообще стараюсь особо иностранное не светить, все у меня германское, раз я офицер Третьего рейха и патриот, коим кажусь. Играть, так играть. Уже темнеть начало, я достал два танка, кроме тихоходного итальянца второго уровня, модели М14/41, он за прошлую ночь у меня полностью модернизировался и даже на третий уровень накопил, но покупать его… буду, но на ночь, чтобы визуально не опознали. Купил мой командирский танк и третьего уровня «тройку», модели «Е». Обе машины, набирая скорость, двинулись к шоссе, координаты двух ближайших аэродромов у меня были, у британцев не так и много аэродромов, где-то около десятка, уничтожать я их собирался с летным составом вместе, не особо меняя тактику. Это ладно, все привычно, не в первый раз. Арты не брал, чтобы не привлекать к себе внимание частым огнем по обнаруженным целям. К самой трассе не пошел, а двигался по пустыне в трех километрах от нее. Танк мерно ревел двигателем и покачивался на небольших барханах. «Тройка» шла впереди, а мой, командирский, следом, отстав метров на сто. Сидя на башне, спустив ноги вниз, я слушал эфир, наушники-то на голове, и размышлял.

Скажу честно, особого желания тут задерживаться я не имел. Нет, вломить британцам это легко, но именно им, а не тем, кого сюда согнали со своих колоний. Как уже говорил, странно, что индусов не встретил, видимо, просто не повезло. Мне. А им повезло. Это я к чему. Немцы могут двигаться до шлюзов Суэца и месяц, и два. Вот уж чего я не желал, так этого, ну месяц я еще перетерплю, но два – точно нет, а квест мне засчитают именно после захвата Роммелем каналов. Что дальше, удержат или нет, не важно, главное сам факт. Соответственно нужно сделать так, чтобы по времени захват прошел с минимальными потерями германо-итальянских войск, чтобы не потеряли наступательный порыв. По сути, я должен расчистить путь до Суэца, с захватом не только каналов, но и города. Выбив всю оборону и войска, начав с авиации и господства в воздухе, заканчивая всеми боеспособными войсками, чтобы немцы с итальянцами как по проспекту дошли до каналов. Войск тут у британцев, даже с учетом того, что нагнали, не так и много, не превышают они двухсот тысяч. Сейчас куда меньше. Еще британцы не имеют сплошной линии фронта и держат крупные опорные точки, усиленные танками и артиллерией. То есть их нужно находить и полностью уничтожать. Вот с этим тоже могут возникнуть проблемы. Немцы с британцами воют как на светском рауте, если только не раскланиваются, испрашивая разрешения стрельнуть, и не соблаговолите ли вы идти в плен. Ожесточение только при прорыве обороны наблюдается. Особой жести, с добиванием раненых, не было. Ну, может, редкие, и имелись, все от командира подразделения зависит, но сам факт. Тем более работая в СССР, на оккупированных территориях, и в Румынии, я имел характерный свой почерк, который легко распознают уже тут. И вот что делать? Менять его? Да как-то это не в моем характере.

Думаю, поменьше встречаться с немецкими офицерами, чтобы не опознали, и отговариваться: не был, ничего не знаю. Просто немцы копируют мой стиль боевых действий. Пусть докажут обратное. Хотя наглам только дай намек, вой до небес поднимут. Нужно смыть краску, это не сложно, трижды волосы промыть, и сама смоется. Она не стойкая. Да и мыл я уже, но пока еще держится. Да, надо местных найти, купить шемах или куфию, как его еще называют, это мужской головной платок, можно использовать, чтобы закрывать лицо. Кстати, британцы их охотно используют. А деньги есть, вон целую сумку в танк забросил, собирал с трупов, если удавалось, набрал целую сумку. В основном британские фунты стерлингов, немного американских долларов. Надеюсь, местные их принимают. До аэродрома осталось километров пятьдесят, это самый крупный, до двухсот самолетов, солидная охрана, как я приметил в стороне, вставший на ночевку караван, с лошадьми, верблюдами. Стояли шатры, и я свернул к ним.

Там уже все встали, явно встревожились. Ничего хорошего не ожидали, танки встали, не доехав метров пятьдесят, ослепляя их фарами. Звонко застучав подкованными сапогами по броне, я с кормы спрыгнул на песок и, на ходу поправляя форму, направился к небольшой группе, по их богатым одеяниям я определил, что они старшие.

– Германский язык кто-нибудь знает? – спросил я, не обнаружив особого движения, уже на английском уточнил, в этот раз возникло оживление, и вперед вышел некрупный паренек в халате и сообщил:

– Я знаю этот язык, господин.

– Хорошо. Мне нужна куфья. Новенькая, не пользованная. А лучше две. Плачу английскими фунтами.

Тот перевел, и возникло новое оживление, мне принесли стопку ковров, которые я изучил и уточнил, а где куфьи? Оказалось, ковры как прилавок, их расстелили и принесли стопку новеньких платков. Изучив их, я взял один светло-коричневый, под цвет формы, и другой белый с черными квадратиками, привык я к такому. У меня дома они есть, знаю, как использовать и стирать. Оплатил, всего по фунту за платок, однако ушел не сразу. Видимо решив, что можно еще что-то продать, те были убедительны. В общем, вырвался я с трудом, с феской на голове вместо фуражки, с отличным кинжалом, украшенным драгоценными камнями и с лезвием из дамаска. С первого же раза видно, что это не кинжал, а произведение искусства. Пару ковриков новеньких взял, и спать, и отдыхать можно, все лучше, чем на песке, ну и корзину фруктов, винограда немало, других фруктов. За полчаса потратил всю наличность, что насобирал с поля боя, включая кассу разных частей. Общая сумма за пятьдесят тысяч фунтов и около пяти тысяч американских долларов вышла. Все это и ушло караванщикам. А скупал я драгоценности или просто драгоценные камни, всю ювелирку, что у них была, и богатое холодное оружие выкупил. С небольшим сундучком. Туда все сложил, были мысли на его счет. Объехав караван, погнал дальше. А платок пригодился, намотал на шею, подняв до носа, а то ветер поднялся, песок в лицо летел, очки тоже надел, гнал дальше и в полночь добрался до аэродрома, с ходу атаковав его. Вот это было шоком для бриттов, до передовых частей Роммеля не меньше двухсот километров, множество малых опорных пунктов на пути, а тут бой начался, да еще танки атаковали. Они настолько чувствовали себя в безопасности, насколько это вообще возможно, поэтому первые выстрелы ввели их в ступор, отчего удалось уничтожить немало солдат, я по палаткам катил, давя их, стрелял по полуземлянкам. По зениткам и их расчетам тоже. По бронетехнике, что принадлежала батальону, защищавшему аэродром, не забывал.

Бой длился меньше часа, да и то так долго, потому что территорию аэродром занимал большую и народу тут несколько тысяч оказалось. Я привычным строем выдавил их за пределы аэродрома и гнал, пока не перебил всех, причем рядом с аэродромом была какая-то пехотная часть, пришлось с ходу атаковать и ее. Было до батальона солдат с пушками, дважды мне «итальянца» сжигали и один раз мой командирский, едва починить успел, но справился. Живых нет. Убедившись в этом, продал все трофеи, как батальона, так и на аэродроме, и спустился в полуземлянку, где стояла мощная радиостанция. Бензогенератор еще работал, так что, настроив на нужный канал, я стал вызывать командование Африканского корпуса. Ответил радист сразу. Сообщив ему об уничтожении крупного военного аэродрома противника, как и пехотного батальона рядом, сколько техники уничтожено, услышал другой голос.

– Я Пегас, – сообщил тот.

Посмотрев по позывным, удивился, Роммель на связи лично.

– Гудини, благодарю за уничтожение аэродрома. У меня вопрос, обязательно было уничтожать всех?

– Герр генерал, вы же уже наверняка получили информацию, что никакого Гельмута Ланге нет? Гельмут Ланге будет существовать недолго, с момента, как я покинул Берлин, и до моего возвращения обратно в столицу. У меня и звание выше, и данные другие. Я сам вызвался сюда на испытания, сделав себе качественные, но все же поддельные документы. Причина? Конечно же не генерал-рогоносец. Британские солдаты изнасиловали и убили мою невесту, что носила под сердцем ребенка, и, пока мне встретится хоть один солдат британской армии до конца этой войны, в плен брать не буду, только уничтожать. Их союзников тоже. Даже если руки поднимут, все равно. Я поклялся в этом на могиле любимой и отказываться от своего слова не буду. Я вам не подчиняюсь, и вы не отвечаете за мои действия. Вот что я вам скажу, герр генерал, я вам проложу дорогу до Суэца так, что вы пройдете до каналов как на параде на Унтер-ден-Линден. Пока же советую встать в оборону и накапливать силы. Разгромив тылы противника, ослабив его, я вернусь и вскрою оборону бриттов с тыла, и тогда пойду перед вами и доведу до каналов. На этом буду считать задание по испытанию новейшей техники выполненным. Средства эвакуации у меня свои. На награды я не претендую, официально меня тут нет и не было. Если даже найдете, я буду все отрицать.

– Я вас понимаю, Ланге, или как вас там? Но честь офицера…

– Не будет урона. Никакого урона чести, я воюю с врагами рейха, и победа пока за мной, по последним подсчетам моей группой уничтожено больше двадцати тысяч солдат и офицеров противника, и останавливаться мы не будем. Потери есть, в основном раненые, их уже эвакуировали самолетом, но, к счастью, убитых нет.

– А как же ваше посещение Тобрука? Мне уже доложили…

– Это вы о борделе? Я честно выдержал год в трауре, и я не монах. Город посетил, чтобы зайти к парикмахеру, увидел бордель и посетил его тоже. Не вижу ничего в этом такого. Да, пришлось уничтожить патруль, но ушел я чисто. На этом все, честь имею, герр генерал.