Пока бойцы, покидая лагерь, разгребали остатки казарм и вышек, собирая, что уцелело, ко мне подошли два десятка командиров, одному, старшему по званию, майором оказался, в прошлом командир БАО, я передал карту, отметил, где партизанский край, где мы, а где то, что осталось от карательных батальонов. Он, командуя, уводил людей, разбежалось немало, пользуясь темнотой, около полутысячи. Я поделился сотней ППС и патронами к ним, пятком ПТР и десятком ДП, остальное сами доберут. Вообще, для Давыдова это серьезная подстава. Он жаловался, что не знает, чем кормить уже имеющихся людей, да и жители местных городков, сел и деревень сами впроголодь живут, разграбленные румынами и немцами. Приходится проводить постоянные поиски и атаки складов и комендатур, а тут еще эти. Ничего, пусть и их к делу приставят, чтобы припасы добывали и расширяли партизанский край. Тем более они скоро пригодятся, места тут открытые. Немцы нагонят войск, бои серьезные предстоят, будет с кем воевать.

А я погнал дальше и освободил малый лагерь военнопленных, командирский. Ранее я его пропустил, мимо проскочив, решив с крупного начать. Шум уже стоял по округе, потому из Умани вышла колонна пехоты, видимо гарнизон не знал, что тот остался, не перекинули к границам партизанского края. Видимо, что-то оставили на всякий случай и отправили на мольбы о помощи двух лагерей. Я специально дал им отправить сообщение, побью противника в открытом поле. Командиров было семь сотен, всех вооружил, вещмешки выдал с припасами, рассказал, куда отправил другую группу, освобожденных, перехватить их можно легко, и погнал дальше. Уже когда светало, я две немецкие пехотные роты положил на дороге, никто не ушел. Пройдя сквозь Умань с одной стороны на другую, нанося немцам немалые потери, тут в основном тыловики стояли, хотя расстрелял и гестапо, и здание комендатуры, местного оккупационного правительства, погнал дальше. Расстрелял железнодорожную станцию, несколько зенитных батарей. Вообще со станцией мне повезло, как раз эшелон войсковой заходил, в этот раз уже чистые немцы, похоже, пехотный батальон, да не тыловой, явно фронтовики, в боях за станцию два танка мне сожгли, час я там пробыл и, разрушив все кроме складов, у меня на них планы появились, поехал дальше.

С другой стороны Умани было еще три лагеря, два я освободил и к обеду закончил. Я приказал им брать город и склады под охрану, отправить Давыдову посыльных, чтобы часть сил сюда перекинул, запасы продовольствия тут солидные. Надо за подставу извиниться и хоть так ему помочь. Общее количество освобожденных составило двадцать семь тысяч. Вот с пятым лагерем военнопленных не все так просто оказалось. О нем отдельно. Там содержалось порядка двух тысяч, и видимо охране доставили приказ уничтожить пленных. Я застал их, когда те пехотной колонной спешно уходили. Догнал и уничтожил, там две роты было, румыны. А потом скатался к лагерю. Работали там пулеметами, потом штыками добивали раненых. Выживших не было, да и карта показывала, что работа очень тщательно выполнена. Эх, если бы не тот пехотный батальон, что меня задержал на железнодорожной станции, может быть, и успел. Я развернулся и вернулся в Умань, где до семи вечера так зачистил город, помогая освобожденным пленным и снабжая их оружием, что противника не осталось. Да и подпольщики помогали с зачисткой. Склады все уже под охраной, часть зениток установили, небо контролируют.

В городе командовал капитан Ильин, пехотный командир, среди бойцов укрывался в лагере, под видом простого красноармейца. Посыльного Давыдову он отправил, заодно с приказом развернуть и отправить к Умани тех, что я ранее освободил. Тут немалые силы нужны, чтобы удержать город, пока будут вывозить продовольствие. Кстати, работал я очень аккуратно, стараясь не наносить больших повреждений. Железнодорожный мост через реку расстрелял артой, свалив его в воду. Пусть чинят. Радовались, цветы кидали на танки, бывших пленных обнимали, я вылез, обнимания со мной тоже были, со слезами на глазах, но пришлось огорчить, сообщая, что я из рейдовой группы и немцы вернутся, придется им до следующего года освобождения ждать. Это если Давыдов не оставит город. Посоветовал на складах забрать часть, сделать запасы продовольствия, охрана препятствовать не будет. А чтобы немцы и румыны не зверствовали, если город действительно оставят, на стене одного из зданий у комендатуры я на немецком языке написал, что не советую устраивать карательные действия по отношению к жителям Умани, иначе я навещу их родных в Германии и найти смогу. Заодно и соседи пострадают. Причем будут знать, за что их и кто виноват.

Вряд ли это их остановит, но хоть попридержит.

О партизанском крае я сообщил, желающие могут перебраться туда, но честно предупредил, что там стоит остро вопрос с продовольствием. Попрощавшись, я поехал прочь, по пути загнав танки в реку, и дальше прогулялся пешком, до стоянки самолета, его, к счастью, не нашли, так что, устроившись под крылом и готовя ужин, изучил те две папки, что набрал в гестапо. Кстати, заключенных из камер освободили до меня, подпольщики. Они и поделились этой информацией, что насобирали по кабинетам и в архиве. Меня интересовало местоположение других карательных батальонов, надеюсь, что тут найду. Да и охранные дивизии немцев интересовали меня, их тоже собирался проредить, раз уж такое неплохое задание дали. Солдаты этих дивизий тоже зверствовали и были замечены в карательных действиях. До наступления темноты часа три, я решил немного поспать, а то шестые сутки на ногах, отдых тоже нужен, а ночью вылечу к Киеву. Поужинав, отложив окончательное изучение документов на более позднее время, хотя интересную информацию я нашел, вскоре уснул в спальнике.

Самолет гудел в ночной тишине. «Хеншель» оказался куда более сноровистым, и управлять им мне было непривычно. Однако в полете я уже полчаса, пролетел около сотни километров и немного освоился. Время полночь, проспал я четыре часа, еще час после пробуждения потратил на завтрак и изучение документов. Летел я к Виннице. Согласно документам, что я получил, там находилось два лагеря, для красноармейцев и командиров. Кроме того, там же имелся лагерь для старшего командного состава РККА. Никакой информации по карательным батальонам, что могут размещаться в Виннице, у меня не было, чисто освобождение своих, я собирался создать в тылу у немцев сильные группы бойцов и командиров, чтобы отвлекали силы с фронта, а сам лично займусь карателями и охранными дивизиями. Совершив посадку рядом с леском, я неожиданно был обстрелян, самолет вспыхнул, а я открыл дверцу, зажимая пулевую рану в боку, матеря себя, как я мог забыть про ставку Гитлера рядом? Кажется, «Оборотень» называется. Выкатившись наружу, я отбежал в сторону, чувствуя, как немеет тело. Попадание в печень, не так и много времени у меня осталось, и терять его смерти подобно. В стороне начали взлетать осветительные ракеты, попадание снаряда разметало обломки самолета и погасило пламя, но мне было плевать, потому купил ИС-7 и, с трудом забравшись на корму, по танку уже не только пулеметы, но и пушки били, вниз головой скатился в башню. Тут еще ногу дернуло, то ли осколок, то ли пуля. Я сразу задействовал аптечку.

– Сволочи, новую форму с комбезом продырявили и кровью испачкали, – проворчал я, после чего, устроившись с удобством на танке, а то ноги сверху, повернул башню, и по выстрелам определив, где дот, он тут серьезный, скрытый, пушечный, двумя выстрелами орудия подавил пушку, а пока крупнокалиберные затыкали пулеметные гнезда.

Достав пять танков, четыре десятого уровня, я их уже исследовал до этого уровня, это были кроме ИС, немецкий Е-100, японский «Тупе-5» и китайский WZ-111 5A, пятым был Т-54, я его исследовал, но пока не модернизировал, а частей вокруг ставки Гитлера должно быть много. Заработаю баллы. Правда, и минных полей немало. Для того средний танк нужен, разведчик, впереди пойдет. Также достал две арты, американца и француза, оба десятый уровень, тут все возможности мне нужны. Надо сказать, оборона была серьезная, меня спасало только то, что я видел как днем. Арты разносили своими орудиями все что мне нужно. Хотя не все, многое их снаряды просто не брали, обнажая бетон, срывая маскировку, уж больно крепкие тут сооружения. Однако до утра я перемолол все что было на виду, включая пехотные части, а тут части СС стояли, их я с удовольствием уничтожал.

Из самой Винницы перебрасывали части, похоже, охранной дивизии, что стояла в городе. Может, и не вся, потому что было всего два полка, что тут и полегли. Под утро вдруг вокруг все затряслось, в небо взлетели обломки, и все скрыла поднявшаяся пыль. Охренеть, похоже, кто-то привел в действие систему самоуничтожения Ставки. Не то чтобы я этого хотел, вообще все случайно вышло, приземлился не там и вынужден был ввязаться в бой. Однако и не огорчен. А выехав на шоссе, тут дорога до Винницы асфальтирована, и его мои танки просто увечили. Арты же давно были направлены на окраины Винницы и на ее железнодорожную станцию, ювелирно работая, выбивали зенитные средства. Пушек я тут пока не обнаружил. Разве что в охране ставки Гитлера. Я там полк СС уничтожил и около тысячи тех, кто в бункерах и дотах сидел. Не всех, часть укрылись внизу, но многих, а всех, кто наверху, тех точно. Тут и аэродром был, жаль пустой, только запасы топлива уничтожил, даже нашел огородные хозяйства, разрушая, что видел.