«Ох уже мне эти женские капризы.»

Но, тсс… я этого не говорил, да и не заслужили они подобного. Это скорей извечный скулеж завзятого холостяка по ускользающей свободе.

Ну и пусть!

— Спасибо Вам за все! И спасибо что Вы есть у меня! — эмоционально добавил я и ощутил ответную волну тепла, заботы и любви. Хм, любви? А ведь приятно…

Приблизившись к заваленному недострою я настороженно принялся ощупывать доступную моему радару территорию.

— Я не ощущаю присутствие Катерины и обратившихся дочерей Светланы. — обратился я к Утесу.

— Всмысле не ощущаешь?! Я только утром у нее был. — насторожился мужчина.

— В прямом! Их нет в подземелье. Или… — договорить свое подозрение я не успел, так как мужчина сорвался к вентиляционной шахте и не соблюдая прежних осторожностей буквально проломив свои же защитные редуты, ворвался внутрь подземки.

Ввалившись вслед на ним, я с легкостью активировал в разных местах подземелья несколько ярких светляков, залив пространство голубовато-серебристым светом.

К моменту когда мы добрались до жилого закутка, крестник успел обыскать весь подземный комплекс и теперь стоял над тремя распростертыми телами, со следами пулевых ранений.

Судя по всему, разум Катерины оказался не готов к подобным испытаниям и пока я «отдыхал» в домике, депрессия женщины переросла в безумие, вылившаяся в два выстрела в голову полудохлым пустышам и акт суицида по отношению к себе.

Проклятый сплин!

Из-за него, чаще всего иммунные сводили счеты с жизнью, просто-напросто устав жить, или «прогибаясь» под тяжелыми ударами Улья.

Тяжело смириться с постоянной потерей близких, друзей или банально теряя смысл жизни.

Но обычно это происходило спустя годы пребывания в Улье, а тут…

Что ж, она сделала свой выбор и не нам ее судить.

— Утес… — тихо обратился я к крестнику.

— Вам лучше уйти. — холодно и безэмоционально прозвучал голос мужчины.

Не скажу, что я не ожидал чего-то подобного. Просто не думал, что он может привязаться к двум разумным за столь короткий срок, хоть он и говорил об обратном.

Однако моя память, тут же услужливо напомнила мне о том, что наше знакомство с девочками, не на много больше и для меня они стали ВСЕМ, в этом позабытом богами мире.

— Девочки. Я прошу прощения за то, что сейчас сделаю. Думаю, вы не откажете в моем желании отблагодарить за все, моего крестника… — и неуспев договорить, услышал эмоции сообразившей что к чему Мары.

— Делай что должен и будь что будет!

— Спасибо милые… — и извлекая из домена рюкзак с остатками изъятого у крестника при встрече, потрохами «гориллоида», сложил его позади застывшего соляным столбом мужчины.

— Прощай, крестник. Даст Улей — свидимся! — беззвучно прошептал я одними губами, но похоже был услышан, а резкий кивок головой дал понять, что мы здесь, явно лишние.

Глянув напоследок на Дары мужчины, я отметил что «червонка» пошла в прок и слегка подкачав его Умения, зародило еще один и судя по его Узору, видеть подобный, мне еще не доводилось.

Протянув к его Дарам свой волевой щуп, я пожелал «подкачать» их, а раскрывшийся Исток, едва не ослепил мой измененный «взор», так как пылающая внутри Ядра «звезда», отличалась от виденного несколько дней тому, как небо и земля.

Легкое касание его Даров и волевое усилие, за считанные мгновения «раскочегарили» пущенную в рост спору, позволяя развить полузачаточные Умения до небывалых размеров.

Но стоило мне коснуться зародившегося Дара, как мужчина что-то почувствовал и схватившись ладонью в области солнечного сплетения, кинул через плечо неприязненный взгляд.

Ну, нет так нет.

Принимая на себя «почетную» роль козла отпущения, в произошедших горестных событиях, я осознал, что эту страницу жизненной вехи мы можем перелистнуть со спокойной совестью.

— Уходим девочки. — бросил я по мыслесвязи и погасив свои светляки, мы неслышными тенями покинули, не ставшее нам даже временным домом, убежище.

Выбравшись на поверхность и вдохнув наполненный запахом трав воздух, мой висок кольнуло сразу несколько догадок.

Первая заключалась в том, что нас буквально гонят куда-то неведомые силы этого мира и малейшая задержка вызывает у них порядочное раздражение, что выливается в боль и несчастья для встречающихся на нашем пути разумных.

Вторая догадка относилась к последним событиям связанным со скормленной мне девочками жемчужине. И хоть лжи в их словах я не ощущал, но некоторый намек на тайну присутствовал и небывалый рост моего Ядра, Поясов и Истока, вынуждал задать хоть и неудобный, но крайне важный для меня вопрос.