— Как пожелаете, о могущественный. Великий визирь мрачно поклонился и ушел.

— Когда же наконец Барзан и Зохон прекратят свои раздоры, — пожаловался Йоханна. — Они завидуют друг другу, словно парочка школьниц.

— Папа, — спросила Сирей, поднимая вуаль, — почему моя свадьба может остановить войну?

— Я объясню, бесценная моя. Если ты выйдешь замуж, твой муж станет моим сыном и наследником. Его отец не начнет с нами войну, если его собственный сын окажется одновременно нашим сыном и наследником.

— То есть он и без войны получит все, что захочет?

Несколько мгновений Йоханна, задумавшись, пристально глядел на дочь.

— Да, так обстоят дела, Сирей. Тебе не понять.

Оставаясь незаметной за маленьким столиком, Кестрель внимательно прислушивалась, добавляя все новые сведения в свою копилку. Из подслушанных фрагментов, осколков наблюдений и догадок в голове Кесс начал рождаться план. И главную роль в этом плане должен был сыграть командир гвардии Йохьян.

Обычно после второго завтрака Сирей и ее родители отдыхали. Кестрель использовала это время, чтобы прогуляться и осмотреть караван. Сначала девушка пыталась считать повозки и фургоны, но их было так много, что на четвертом десятке Кесс сбилась. В стороне от огромных позолоченных экипажей придворных стояли более скромные фургоны солдат и совсем бедные повозки для слуг. Были телеги с кухонными трубами, боевые повозки с амбразурами для лучников, фургоны квартирмейстера, фургоны с фуражом для лошадей, повозки-палатки и повозки-спальни и много-много других для транспортировки всего, что требовалось огромному городу, отправившемуся в путешествие. У привязанных лошадей гвардии Йохьян в тени деревьев сгрудились обеденные столы. У дальней кромки деревьев гвардейцы — почти три тысячи человек, выстроившихся в длинные шеренги, — выполняли ежедневные упражнения.

Кестрель остановилась и, прячась за спинами пасущихся лошадей, стала наблюдать за солдатами. Гвардейцы были великолепны. Обнаженные по пояс, в обтягивающих черных шортах, все они были высоки ростом, хорошо сложены, покрыты бронзовым загаром. Волосы гвардейцы зачесывали назад и завязывали в маленький пучок на затылке. Солдаты двигались слаженно: все одновременно бросались на землю, а затем пружинисто и ловко поднимались на ноги. Казалось, муштра дается гвардейцам без особых усилий, хотя литые торсы и блестели от пота. Во главе шеренги, тоже обнаженный по пояс, самый высокий и мускулистый из всех, стоял Зохон, командир гвардии. Он не отдавал команд, а сам выполнял упражнения. Зохон был спокоен, все его воины тоже были совершенно невозмутимы. Кестрель понимала, что столь хорошо организованное войско нельзя даже сравнивать с разрозненными отрядами Домината.

Когда упражнения завершились, Кесс решила выйти из укрытия, чтобы поговорить с Зохоном, но внезапно увидела Барзана, появившегося с другой стороны. К ярости великого визиря, часовой потребовал предъявить спрятанное оружие.

— Ну, знаешь, командир, — накинулся на Зохона Барзан, — если бы я хотел убить тебя, то сделал бы это не в присутствии твоих воинов.

Полководец остался поразительно спокойным, широкая грудь вздымалась и опадала, глаза пристально взирали на визиря.

— Интересно, и как бы ты это проделал?

— Что ж, ну, например, с помощью лука и стрелы.

— И где бы ты встал, чтобы прицелиться?

Барзан оглянулся. Он не предполагал в деталях обсуждать этот вопрос.

— Например, здесь, между повозками.

Зохон улыбнулся и хлопнул в ладоши. Со всех сторон — из промежутков между повозками, с деревьев, из высокой травы — появились затаившиеся воины. К счастью для Кесс, все они смотрели на своего командира, и потому девушка так и осталась незамеченной.

— Ты даже не успел бы натянуть тетиву, друг мой, — произнес Зохон, — как был бы мертв.

Барзан глубоко вздохнул, пытаясь унять растущее раздражение.

— Любопытно, командир, кто бы мог напасть на тебя здесь, в нашей собственной стране, в окружении наших воинов?

— Вот в этом-то и заключается разница между нами, друг мой. Ты не хочешь верить в возможность нападения, пока оно не случится. Только тогда ты признаешь, что такое возможно. Но к тому времени, скорее всего, будешь уже мертв. Я же предвижу нападение до того, как оно произойдет. Я предвижу даже угрозу нападения. И больше всего я ожидаю нападения там, где для него нет никакой причины. Поэтому-то я до сих пор Жив.

— Впрочем, и я тоже.

— Ах, друг мой, будь осторожен. — Зохон улыбнулся и жестом велел денщику принести ведро воды.

Взяв ведро в одну руку, командир гвардии опрокинул его себе на голову, забрызгав при этом великого визиря. Денщик подал Зохону шершавое полотенце, и тот начал растираться.

Барзан раздраженно стряхнул капли с позолоченной мантии.

— Ты хотел со мной поговорить? Имей в виду, я очень занят.

— Слишком занят, чтобы беспокоиться о безопасности Йоханны?