Шрифт:
Болтовня Сесиль могла вызвать головную боль у любого неподготовленного слушателя. Но я выросла в окружении болтливых женщин, а потому всю информацию делила как минимум на десять и, что было не интересно, пропускала мимо ушей.
Когда мне наконец-то позволили ответить, я мило улыбнулась.
– Не поверите, найра Сесиль, но я сама была крайне удивлена, когда оказалась здесь в качестве наследницы. Никто и никогда не поминал при мне об этом поместье. Здесь действительно мило, только, увы, довольно бедно. Но я, конечно же, собираюсь все привести в порядок. Я уже пообщалась с управляющим, многое у него узнала. Теперь вот надеюсь приложить все усилия к улучшению жизни здесь.
Судя по разочарованию, мелькнувшему в глазах Сесиль, она рассчитывала на более подробную информацию.
– Найра Виктория, – вмешалась ее дочь, старая дева Лисия, зеленоглазая брюнетка, фигурой напоминавшая мать, только не имевшая ее удачи и оставшаяся в своем возрасте никому из местных кавалеров не нужной, – вы не собираетесь устроить бал в честь вашего приезда? Как раз перед зимой? Было бы очень удачно.
«Я бы с удовольствием поприсутствовала там и, может, нашла бы себе наконец-то жениха», – так и читалось между строк.
Лисии можно было дать тридцать-тридцать пять лет. Если она и была красивой в юности, то сейчас уже, без должного ухода, ее лицо превращалось в маску вечно недовольной, уставшей от жизни женщины. И это, конечно, еще больше отталкивало всевозможных женихов, искавших в девушках в первую очередь миловидность и легкий характер.
– Я пока думаю об этом, найра Лисия, – вежливо ответила я.
Бал. Ну какой бал? Тут не знаешь, как будешь выживать зимой, а ты говоришь о бале, женщина. Я чувствую, что скоро начну экономить каждую копейку. Тут уж точно не до бала.
Глава 3
– Найра Виктория, а вы замужем? – подала голос из своего кресла самая юная дочь, двенадцатилетняя Дайра, миловидная блондинка с голубыми глазами и пухлыми губами. Уж в кого из двух родителей она уродилась, ясно не было.
– Дайра! – охнула мать, недовольная таким поведением.
Девочка мгновенно надулась.
– У меня есть жених, – нагло соврала я. – Но он приедет сюда чуть позже, когда уладит все дела в столице.
На самом деле ни на Земле, ни в этом мире жениха у меня не было. Как не было и мужа. И там, на Земле, я не особо страдала от этого. Да, хотелось бы отношений, причем серьезных, «с последствиями», но если их нет, то и так прожить можно.
Здесь же, в непонятном мне мире, судя по замашкам окружающих, насквозь патриархальном, мое одиночество могло стать проблемой.
И потому я выдумала себе жениха. Так, на всякий случай. Чтобы обезопаситься.
Моим ответом удовлетворились. И разговор переключился на соседей.
По словам Сесиль, вокруг жили исключительно благовоспитанные и уважаемые люди. Правда, ее супруг, услышав эти слова, едва заметно усмехнулся. Так что верить услышанному я поостереглась. Зато в подробностях узнала биографии графов, баронетов, маркизов и их детей.
– Ах, – вздохнула Сесиль чуть позже, – молодежь пошла совершенно неблагодарная. Не ценят чуткое к себе отношение, не видят добра, которое для них делаешь. – И многозначительный взгляд на племянников, которые мгновенно скривились. – Стараешься, для них же все делаешь. А они?!
– А это потому что они трудностей в жизни не видели, – пророкотал Арнольд, который за время визита не произнес и двух слов. – Вот пожили бы, как я, в палатке во время военных действий, сразу задумались бы.
– Дядя! – возмутился один из племянников, высокий статный брюнет с черными как уголь глазами. Видимо, предмет обожания местных девушек.
– Так пусть в деревне поживут, две-три недели, пока холода не начались, – пожала я плечами, вмешиваясь в их диалог. – Там уж точно трудностей хватает. Особенно если удобств мало и крестьяне неустроенные.
Арнольд с Сесиль изумленно посмотрели на меня. Племянники «одарили» негодующими взглядами.
– У меня вроде бы все устроенные, – ошеломленно пробормотал Арнольд. О таких перспективах ему не приходилось задумываться. Я своим предложением порвала ему все шаблоны.
– Зато у меня – нет. Я могу предоставить вам одну из дальних деревушек для жилья. В обмен на продукты для проживающих крестьян, хотя бы на месяц.
«Шок – это по-нашему», – именно так я могла бы описать состояние своих гостей, включая дочерей Арнольда. На меня смотрели круглыми глазами и явно сомневались в умственных способностях, как моих, так и своих.
На самом деле я была уверена, что меня пошлют. Вежливо, аккуратно, но пошлют. Потому что, ну какой аристократ, особенно богатый и именитый, отправит пусть не сына, а племянника, жить в деревню? Да даже если убрать возможные родственные чувства, слухи все равно разойдутся. И надо этим аристократом станут посмеиваться остальные, его же приятели, знакомые, родственники. Это ж такой удар по репутации.