Но всё хорошее имеет свойство когда-нибудь заканчиваться. Закончилось оно и у наших героев. Посмотрев однажды, в последний раз, на остатки богатства, Прохор Владимирович самолично, в первые за много месяцев, соизволил высунуть свой, теперь уже не ответственный зад на улицу и дотопать до пункта приёма вторсырья. На обратном пути он заглянул к знакомой самогонщице и купив у неё три поллитровых бутылки произнёс:

– Придётся снова травиться твоей гадостью. А что ещё делать-то остаётся?

И пятёрка вернулась к своему привычному образу жизни, где им, за каждый стакан, приходилось снова "вступать в борьбу"…

Прохор Владимирович и Ястреб-маляры

– Проха! Оооохххх!– успел только крикнуть Ястреб и всё.

Прохор Владимирович не смог издать ни одного звука, потому что…

Пригласив на очередную подработку эту парочку, с неё взяли самое твёрдое обещание, касаемое запрета принятия "на грудь", потому как работа предстояла на высоте, а именно-покраска лицевой части третьего этажа дома. С лестницы. По другому было никак нельзя, в виду сложного рельефа, который исключал любую возможность установки туры, либо чего-то на неё похожее. Они согласно кивали головами, произносили:

– Ни-ни! Ни в коем разе! Да как у вас язык-то повернулся такое сказать? Работа сложная, на высоте, так что мы…, да вы что…

И так далее, в том же духе.

Работать они начали резво, даже быстро. Пока Ястреб, стоя на лестнице, красил валиком либо кистью, Прохор Владимирович помешивал внизу, в большом ведре, очередную порцию быстросохнущей серо-синей краски и ждал команды. Когда она, команда, поступала, Прохор Владимирович задирал голову и наблюдал за донышком небольшого ведёрка, которое на верёвке опускал напарник. Затем, он наливал в это ведёрко размешанную краску и оно, ведёрко, отправлялось наверх. В работу. Ястреб ведёрко подвешивал на крюк и продолжал красить. Они обработали обе половины фронтона. Ястреб слез и лестница была переставлена по центру. Для финишного рывка.

Заказчик пару раз выглянул и всё. Работа шла, мужики были трезвыми как… Можно сколько угодно найти определений: как, что или кто. Но всё же, природа, как правило, берёт своё. Поэтому, перед тем как взобраться для последнего рывка на верхотуру, Ястреб достал из своего снятого сапога бутылку мутного самогона и они, дико озираясь по сторонам, поочерёдно прикладывая горлышко к губам, за считанные мгновения, буквально всосали в себя содержимое этой самой бутылки. Ястреб лихо взлетел наверх и скомандовал:

– Вируй помалу!

Тем самым, блеснул знанием терминологии. Прохор Владимирович, посмотрев в большое ведро и прикинув количество, затем сообразив, видимо, что может и не надо дальше корячиться на жаре, помешивая краску, решил привязать к верёвке основную ёмкость. Так он и сделал. Ястреб вниз не смотрел. Он просто поднял бадью кверху, а когда подхватив её за ручку, резко рванул к себе, то понял, что сейчас что-то произойдёт, потому что габариты поданного не вписывались в то пространство, к которому он уже привык… Шире бадья была, чем небольшое ведёрко. А Ястреб рванул его, ну очень близко от своей ноги.

Когда он, резким рывком, попытался поднять ведро, то этим самым ведром, он подбил свою ногу, которая, в свою очередь, слетела со ступеньки. Ну а потом, раздался тот самый крик, с которого и начался этот рассказ.

Прохор Владимирович, стоя внизу и держа лестницу для подстраховки, очень внимательно смотрел вверх. Поэтому он видел всё. Весь процесс, который для него, почему-то, происходил, будто замедленная съёмка. Время растянулось. Он видел и то, как его друг неуклюже взмахнув руками, полетел вниз головой.

– Ну совсем, как настоящий пернатый хищник, падающий камнем вниз во время атаки,– пронеслось в голове Прохора Владимировича.

Он видел и то, как большое ведро перевернулось перед своим падением и то, как краска, мощным потоком рванула навстречу с его лицом, которое, как мы помним, было задрано строго вверх. Он видел, как приближается к нему лицо пикирующего Ястреба, а за ним, гигантским плевком, несётся к заднице его падающего напарника серо- синяя жидкая масса. Потом, он уже ничего не смог увидеть, потому что лица напарников встретились со звуком треска ударяющихся бильярдных шаров и они оба, потеряли, на какое-то время, сознание.

Прохор Владимирович сидел на заднице, окружённый липкой и пахнущей ацетоном краской и с глупой улыбкой водил руками круги. Совсем как ребёнок, усевшийся в луже. Рядом лежал без сознания его "пернатый друг" и вяло"хлопал крыльями". Наконец, "птах", сделав титаническое усилие, перевернулся и уселся так же, как и его товарищ. Друг на друга пялились два сине -серых существа, одно из которых, Ястреб, всем своим видом напоминало подбитую хищную птицу. Его лысина была чиста, как надувной шарик, а волосы по бокам и сзади торчали в разные стороны в чудовищно-смешной "причёске". И весь он был покрыт, от ушей и до низа, этой самой краской, которая уже засохла и превратилась в панцырь. Сам Прохор Владимирович и так был похож на собаку породы бассет -хаунд, но покрытый краской, так же, как и его друг, от лысины до низа, он ещё больше напоминал эту псину. Не покрашенными частями тела у него были только глаза и всё та же лысина, потому как кепка, слетела с его головы уже после встречи с краской. Волосы, свисавшие по бокам и сзади, также были покрыты затвердевшим составом, тошнотворно пахнущим ацетоном.