Питер тоже накинул куртку:

– Я тебя провожу. Все равно надо закрыть прицеп.

Салли вновь обвел комнату взглядом. Даже пустая, она казалась уютной. Камин в окружении книг. Когда они утром смотрели квартиру, Салли об этом не думал, не представлял, как все может выглядеть.

– Тебе здесь будет удобно, – произнес он. – Привези завтра мать, пусть посмотрит. Ей станет легче.

Питер кивнул:

– Ничто не успокаивает ее так, как книги.

– Значит, ей здесь понравится. Тут настоящая библиотека, – заметила Тоби Робак.

Слово “библиотека” она произнесла как “библютека”, и Салли заметил, что Питер улыбнулся.

Салли первым, держась за перила, шаг за шагом сошел по темной лестнице, сначала вставал обеими ногами на одну ступеньку, потом спускался на следующую. Что на меня накатило, дивился он, зачем я тащил вверх по лестнице тяжеленный дубовый стол? С другой стороны, а что на него накатило, когда на прошлой неделе он врезал полицейскому или сегодня Карлу Робаку? Величайшей загадкой жизни для Салли по-прежнему оставалась загадка собственных поступков.

У подножия лестницы Питер щелкнул выключателем, но тщетно.

– Надо будет завтра заняться и этим тоже. – Он уставился в темноте на сводчатый потолок. – Спасибо, что помог со столом.

Салли кивнул, но промолчал. Он вдруг осознал, что Питер способен на великодушие. Салли прекрасно понимал, что помощником оказался никчемным. Скорее, он прибавил Питеру работы. А сын поблагодарил его просто по доброте душевной. Быть может, это его достоинство и имела в виду Тоби Робак.

– Если она останется на ночь, я бы на твоем месте запер дверь на замок, – предупредил Салли. – В той красной машине на улице ее муж.

– Он увязался за нами до самого Олбани, – ответил Питер. – Когда мы ездили в Моргантаун.

– Так она ездила с тобой?

Питер не ответил.

– Как же вы с нею сошлись? – с неподдельным любопытством спросил Салли.

– Быстро, – произнес Питер, точно этого объяснения должно хватить. Но не хватило. Салли ни с одной женщиной не сходился быстро.

– В общем, ты осторожнее с Карлом, – предупредил он. – Ему это все в новинку.

Так странно беседовать с Питером в темной и тесной прихожей. Но в каком-то смысле проще. Порой Салли было трудно разговаривать с сыном из-за выражения его лица, этой насмешливой, отстраненной, самодовольной ухмылки. А вот голос у него приятный.

– Обычно это он ходит налево, – пояснил Салли. – И ему надо привыкнуть, что теперь они с Тоби поменялись ролями.

В темноте он разглядел, как сын пожал плечами.

– Им и раньше случалось меняться ролями, – ответил Питер. – По крайней мере, так утверждает Тоби.

Салли задумался над его словами.

– Сомневаюсь, – возразил он наконец.

– Ладно, думай как хочешь, – не стал спорить Питер.

– Она очень хорошая девочка.

Питер усмехнулся:

– Она очень хорошая женщина. А ты возвел ее на очень высокий пьедестал.

– Ну… – начал Салли и осекся, радуясь, что Питер, судя по всему, не намерен рассказывать ему о прегрешениях Тоби Робак, если таковые были ему известны. – Утром, перед тем как возвращать прицеп, загляни в дом на Баудон. Там в гостевой комнате есть кое-какая мебель. Если что-то приглянется, забирай.

Питер заверил, что так и сделает.

– А может, ничего из того старья тебе и не нужно, – продолжал Салли. – Кто знает? – Он взялся за ручку двери. – Я поговорю с нашим другом. Он меня послушает.

– Сделай одолжение, не говори с ним, – попросил Питер. – Ты только все испортишь. Опять.

Салли догадался, Питер имеет в виду, что Салли отказался дождаться “скорую” и ударил Веру. Эта жуткая сцена весь день стояла у него перед глазами, несмотря на прекрасные развлечения – пиво, покер, гологрудые девицы, – которые его окружали.

– Как думаешь, твоя мать оправится?

– Понятия не имею, – ответил Питер. – Ее оставили на ночь в Шуйлере. Ты ведь ее знаешь. Она все та же, но хуже.

– Пожалуй, ты мог бы больше ей помогать, – осмелился предположить Салли.

– Вряд ли, – ответил Питер. – Жизнь складывается не так, как ей хочется, вот она и психует.

К такому же выводу Салли пришел тридцать пять лет назад, и Питеру вряд ли удастся сделать мать довольной или счастливой, как не удалось и Салли. Но сейчас Салли казалось трусостью то, что он плохо старался и сдался так легко. Одно дело понимать, что ты разгребаешь дерьмо назло всему, и совсем другое – бросить эту затею, не успев замараться. Тем более что ты намеревался и дальше разгребать другое дерьмо назло всему остальному.