– Отбой. Их искать начнут, три, вернее с их патроном, четыре исчезновения - это много.

– А как вы с замначальником сработали, чтобы его не искали? Этого ещё не делают?

– Мы позвонили в его контору и его голосом по телефону взяли неделю отгулов. Были у него связи, простого телефонного разговора было достаточно. Но надо думать, как спрятать его исчезновение.

– Он один жил?

– Так точно, жена у него сейчас в Майами загорает, а сын на Бали.

– Хорошо живут в следственном управлении.

– Нормально живут, хотя этот действительно - слишком хорошо.

– Давай этих трёх миньонов к нему в дом закинем и сожжём всех к чертям?

– Твою дивизию! Боюсь даже спросить с чего это такая мысль пришла тебе в голову.

– Их всё равно станут искать всех вместе. Вот пусть всю их шарашку и накроют. Напишем от лица зама его признание в эпизодах, выясненных после допросов. Якобы он раскаялся и сошёл с ума, всех поубивал, и сам тоже застрелился. Кузьма ещё видеоматериалов наделает, обработав визуальную информацию со Сканов. Диск там оставим, пусть другие следаки полюбуются. Думаю, дело замнут, никого искать не станут.

– Принято. А что мы скажем, когда к нам придут и спросят, почему нас отпустили?

– Ответим, что мы не в курсе. Мы же не знаем, отчего зам потёк головой именно на нашем деле.

– Допустим. А сжигать то зачем?

– Улик будет меньше. Я не специалист в таком деле, не хочу наоставлять ДНК.

– Надеюсь, сжигать будем не живьём?

– Вот знаешь, то дело студента Курицына, которое эти товарищи завели, раскрутили и довели до суда, меня выбесило. Парню семь лет впаяли ни за что, просто подкинув ему наркотики. Так что я бы сжёг живьём, может быть тот выйдет и порадуется. Но не стану, просто их пристрелю.

Рейнджерша на меня задумчиво посмотрела, а, подумав, кивнула согласно головой и дала своё согласие:

– Принято, пусть горят. Мне их не жалко, рука не дрогнет. Просто тебя проверяла, вдруг бы ты это ради удовольствия затеял, чтобы смотреть и дрочить под их крики. Походу ошибалась, твою дивизию, так что извини.

От этой картинки, выдуманной рейнджершей, меня покоробило.

– --

Миньон-холостяк, выйдя на шум из спальни, чтобы посмотреть, что там шебуршится на его кухне, очутился, переступив порог, в подпространстве. Второй следак, выйдя из подъезда, после того, как навестил свою любовницу, не смог продолжить свою дорогу в семейное гнёздышко. Иосиф же засиделся на работе, наверное, что-то чувствовал. Однако в одиннадцать вечера он всё-таки оделся и вышел из своего кабинета. Его машина, проехала недалеко. Попав в плохо освещенный переулок, она пополнила наш автопарк.

Всех троих Кузьма плотно примотал скотчем к стульям, которые мы принесли ему из загородного дома зама. Переместив и расставив этот "натюрморт" в зале загородного дома замначальника, я дождался, когда Валя разместит на столе написанную почерком зама обстоятельную записку с признанием. Писал её киборг, которого Кузьма идеально сделал по Скану оригинала. В почерке мы были уверены, в отличие от содержимого. Там всё было написано киборгом, используя оригинальные словосочетания и фразеологизмы, присущие заму, но чёрт знает, мы не психиатры. Могли что-то и упустить.

Рядом с признанием рейнджерша разместила и флешку с видеофайлами, на которых были записаны встречи зама с его миньонами, где он давал ЦУ о том, кого закрыть, а кого отпустить за денежку. Наш управляющий все изображения смонтировал так, как давала бы камера, размещённая за спиной суицидника. Возможности нашего инопланетного искусственного интеллекта это позволяли.

От пожара я всё-таки отказался. И флешка сгорит с признанием, и мы работали укутанные в целлофан по самые маковки, так что следов не должны были оставить. Из служебного пистолета зама я дважды выстрелил в каждую голову миньонов, надеясь, что если не первая, так вторая пуля гарантированно их убьёт. Однако Валя выстрелила и в третий раз, решив, что надежда на авось в таком деле лишняя. Последним жизни лишился хозяин дома. Вложив ему в руку его пистолет, после того, как из него я вышиб ему мозг, выстрелив через рот, мы удалились.

– ---------------------------------------------------------------

Среда

С утра Отношение Ваня // Валя повысилось до пяти. Тест на кровожадность и под-крико-сгораемых-заживо-дрочление я, видимо, прошёл успешно. Это радовало, такой тест и для меня самого был не лишним, уж больно часто я убиваю. Причём не зараженных, а просто людей. Хотя какие они люди - те же паразиты, только наши, земные и двуногие.

Отбросив мысли на темы своей психической целостности, я пошёл завтракать. Днём, я увидел, как Валя, выйдя из тира, пошла наружу. Девушка должна была забрать свой новый паспорт, прервал существование Гуськиной Валентины Геннадиевны. Спустя какое-то время мы аплодисментами встретили на Базе госпожу Пирожкову, родившуюся сегодня, после её росписи в получении документа. Вернув себе девичью фамилию, девушка теперь полностью соответствовала всем критериями нашей хлебобулочной команды. Выпив шампанского, чтобы отметить сей факт и подбодрить засмущавшуюся рейнджершу, я спросил:

– Ты с пропиской то решила? У нас пропишешься?

– А вы не против?

– Валь, что за вопросики. Конечно - нет, - ответила ей Катя.

– Принято. Сегодня начну переоформлять документы.

– Лику возьми, она у нас последняя меняла прописку и все документы, она сформирует тебе дорожную карту, - дал я ЦУ рейнджерше и аналитику.

Проводив Лику и Валю, которые вместе с Катей пошли в комнату рейнджерши, я ушёл в свой кабинет, чтобы поразмыслить над несчастным случаем для крысы еврейской национальности.