Благодать и стойкость. Путешествие сквозь жизнь и за ее пределы
Через десять дней после свадьбы у Трейи, жены Кена Уилбера, обнаружили рак. Следующие пять лет стали испытанием: непрекращающаяся борьба, сотни медицинских процедур, необходимость смириться с неизбежным. Знаменитый философ почти прекратил писать, но после кончины Трейи появилась книга, в которой он воссоздал завораживающую картину совместного проживания болезни.
Деликатно и откровенно описывая путь от боли и страдания к принятию и обретению смысла, Кен Уилбер поднимает самые глубокие вопросы человеческого бытия.
«Благодать и стойкость» – проникновенный диалог о смерти, жизни и любви, выдающееся свидетельство силы и красоты человеческого духа.
Книга затрагивает вопросы ухода за онкобольными, роль психологии и духовности в процессе лечения рака, рассказывает, как в невыносимой ситуации прийти к духовному исцелению и целостности.
Для кого книга
Для поклонников творчества Кена Уилбера.
Для тех, кто любит автофикшн и книги с терапевтическим эффектом.
Для всех, кто столкнулся с темой онкологии.
Ken Wilber
Grace and Grit: Spirituality and Healing in the Life and Death of Treya Killam Wilber
Third edition
Все права защищены.
Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Посвящается
Сью и Рэдклиффу Киллам, по случаю 80-летия Рэда;
Вики, Линде, Роджеру, Фрэнсис, Сэму, Сеймуру, Уоррену и Кэти за то, что были с нами в горе и радости;
Дэвиду и Мэри Ламар за то, что не сдаются;
Трэйси и Майклу за то, что терпели меня;
Захируддину и Брэду за то, что берегли наш дом;
мужчинам и женщинам из Общества поддержки раковых больных, детища Трейи и Вики;
Кену и Люси за то, что поняли нас и простили наше отсутствие;
Эдит Цундель, нашей матери вдалеке от дома;
и памяти Рольфа Цунделя и Боба Доути, прекраснейших людей, павших жертвами в этой страшной войне
Предисловие к третьему изданию
Сейчас, когда я пишу эти строки, со дня смерти Трейи прошло уже тридцать лет. И все же у меня ощущение, будто мы еще были вместе буквально вчера. В каком-то смысле так и есть. Не потому, что события, которые мы совместно разделили, все еще ярки и наполнены красками (хотя это так), а потому, что они буквально вневременны.
Мне всегда казалась очень забавной история нашего знакомства, хотя это и что-то вроде «шутки для своих». Я гостил в красивейшем доме Фрэнсис Воон и Роджера Уолша в калифорнийском городе Тибьюрон. На дворе стоял 1983 год, и к этому времени я профессионально занимался писательской деятельностью уже чуть больше десятилетия. Свою первую книгу, «Спектр сознания», я создал, когда мне было двадцать три года. Она получила необычайно большой и на удивление радушный отклик от читателей со всего мира. Это катапультировало меня – по сути, когда я еще был юношей – до статуса незначительной мировой знаменитости. Я продолжил писать примерно по книге в год, обретая все большую известность с каждой публикацией (по крайней мере, в узких кругах – сообществе любителей трансперсональной психологии). И вот двенадцать лет – и десять книг – спустя я приехал в гости в Тибьюрон, к Фрэнсис и Роджеру; оба были одинаково известными основоположниками этой науки.
1
Перевод предисловия к третьему изданию – Евгений Пустошкин.
Трансперсональная психология была известна как «четвертая сила» психологии. Первые три (бихевиоризм, психоанализ и гуманистическая психология) – самые крупные и наиболее влиятельные школы, существовавшие на тот момент. Четвертая была основана гениальным американским психологом Абрахамом Маслоу. К тому моменту он уже основал «третью силу» – гуманистическую психологию, как раз для того, чтобы обеспечить появление более масштабного и всеобъемлющего взгляда на науку о разуме, чем тот, которого придерживались первые два весьма ограниченных подхода. Однако Маслоу обнаружил, что даже гуманистическая психология слишком узка: она не создавала достаточного поддерживающего пространства для включения по-настоящему высоких потенциалов человеческого бытия, таких как пиковые переживания и измененные состояния сознания, а также тех, которые можно назвать духовными, по крайней мере в смысле распространенного сегодня словосочетания «духовный, но не религиозный» [2] . Поэтому Маслоу и основал «четвертую силу» [3] . Именно в этой сфере исследований я и обрел известность, и весьма быстро. Как показали последующие события, «духовной, но не религиозной» силе было суждено с самого начала удивительно глубоко влиять на наши с Трейей отношения.
2
Имеется в виду распространенная сейчас тенденция серьезно интересоваться духовностью, но не вовлекаться в организованную, институциональную религию, особенно в ее популярной, мифико-буквальной, фундаменталистской форме. Прим. науч. ред.
3
Вместе с Энтони Сутичем и Станиславом Грофом. Среди основоположников трансперсональной психологии, кроме упомянутых Уолша и Воон (и самого Уилбера, позже переключившегося с развития трансперсональной психологии на создание всеобъемлющей интегральной метатеории и интегральной же психологии), можно упомянуть таких ученых, как Стэнли Криппнер, Чарльз Тарт, Дэниел Гоулман и др. Прим. науч. ред.
А вот в чем состояла эта «шутка для своих»: я гостил у Фрэнсис и Роджера примерно год, и, поскольку я был холост, весь год они с сознанием своей ответственности подыскивали мне в пару ничего не подозревавших кандидаток. Мне постоянно казалось (по крайней мере, так вспоминается), что Роджер, всегда, скажем так, воплощавший в себе типаж «настоящего мужчины», знакомил меня с женщинами, которые были ослепительно красивы, но не особо интересовались той академической работой, которой я занимался. А Фрэнсис, будучи полной противоположностью того типа, к которому принадлежал Роджер, всегда подбирала для меня женщин, которые могли бы оказать «хорошее влияние на мою душу». Роджер отбирал для меня дам, чья сияющая красота будоражила тело; Фрэнсис же находила мудрых и обогащающих душу. Первые были хороши для тела, вторые – для души. Однажды Роджер пришел ко мне и сказал: «Я нашел для тебя идеальную женщину. Не понимаю, почему я не вспомнил о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам (таким было имя Трейи в тот момент)». Заранее зная, что это наверняка означало, я подумал: «Что ж, спасибо, конечно, но, наверное, я пас». Затем, три дня спустя, пришла Фрэнсис и тоже сказала: «У меня для тебя есть идеальная женщина. Не понимаю, почему я не вспомнила о ней раньше. Ее зовут Терри Киллам». Этот момент я помню во всех подробностях. Без малейших колебаний я посмотрел на Фрэнсис и сказал: «Я женюсь на ней». Такими были первые три слова, которые вырвались из моих уст в адрес Трейи. Серьезно, Роджер и Фрэнсис согласны друг с другом? Я осознал, что это, должно быть, ослепительно красивая женщина, хорошо подходящая для моей души. То и другое было серьезной недооценкой реальности.
Я уже упомянул, что «духовная, но не религиозная» динамика занимала центральное место в наших отношениях. Когда кто-то хотя бы просто пытается завести разговор на подобную тему, есть по меньшей мере сотня способов сделать это так, чтобы все прозвучало слишком сентиментально, слезливо и патетично. Я попытаюсь ограничиться лишь двумя или тремя из этих ужасных ошибок. Да, эта динамика явно присутствовала в наших отношениях с самого начала. И дело не столько в том, что это была «любовь с первого взгляда», – пусть я и вправду сразу влюбился в физическую красоту Трейи. Почти каждый человек считает своего романтического партнера необъяснимо восхитительным, и от красоты Трейи… у меня буквально перехватывало дыхание!
Вот каким было наше первое свидание: мы сидели на веранде и обнялись; почти сразу оба почувствовали полное растворение себя и погружение в безбрежную, вневременную, ощущавшуюся извечной Основу Бытия (как бы вы ни осмысливали этот термин). Это была «любовь с первого прикосновения», и мы оба это знали. Если честно, нас обоих это ошеломило. В следующие несколько часов я мог лишь повторять один и тот же вопрос, будучи совершенно ошарашенным: «С тобой что-нибудь похожее происходило раньше?» И она отвечала: «Никогда. Ничего подобного». К тому моменту сам я уже несколько раз влюблялся с первого взгляда, но никогда – с первого прикосновения. Все растворилось; чувство «я» исчезло; была лишь глубокая, беспредельная, сияющая, всепронизывающая, вневременная и извечная Таковость.
Несколько месяцев спустя я сделал ей предложение. И еще через несколько месяцев мы поженились. И спустя всего лишь десять дней после свадьбы у нее диагностировали рак. Это была особенно агрессивная и злая форма: коэффициент выживаемости на срок в пять лет в среднем составлял 0,0 %. Нам удалось выиграть пять лет и четыре месяца. Все время нашей совместной жизни – каждый день и каждая ночь – было посвящено битве с этой жестокой болезнью. Трейя узнала о принятии больше, чем когда-либо могла себе вообразить. Я узнал о служении больше, чем когда-либо смогу выразить. Весь этот период был, если это понятно прозвучит, непрекращающимся чудовищным адом, пронизанным непрерывно совершенным раем.
Истины, проявившиеся в течение пяти лет нашей совместной жизни, столь же древние, сколь и само человечество: жизнь, проживаемая обыкновенно, – неумолимое страдание; исцеление от страдания приносит любовь; путь к любви – это отношения.
Таковы истины, которые мы с Трейей вместе узнали, получив глубочайшие уроки. Но страдание было и вправду чудовищным. Как вы поймете далее, суровое испытание, которое Трейя и я совместно пережили, было абсолютно и шокирующе ужасным. Не перечесть, сколько раз мне говорили, будто из «Благодати и стойкости» не получится хорошего романа или хотя бы плохого, ведь никто не поверит ни слову. Какая-то часть меня не верила в происходившее даже во время тех событий, ведь многое казалось лишь одним кошмаром за другим, одним за другим, в бесконечной процессии.