— Мне нужно идти.

Она понимающе кивает.

— Веселись, будь осторожен и поверь в себя, Тео.

— Ты не будешь желать мне удачи?

— Нет, потому что она тебе не понадобится. А теперь иди за своей девушкой, тигр. — Я чувствую искреннюю поддержку через телефон. — Держи меня в курсе!

Пообещав, что так и будет, я кладу трубку и выхожу из своей временной комнаты паники.

Нахожу Эдди в ее спальне, собирающую вещи, и, как и каждый раз, когда я ее вижу, в моей груди разливается теплое чувство. Не говоря ни слова, подхожу к ней, обнимаю сзади и бросаю набор, который она просила, на кровать рядом с ее чемоданом.

Губами касаюсь ее шеи, потом поднимаюсь выше, чтобы прошептать ей на ухо:

— Привет, красавица.

По ее телу пробегает дрожь, мое влияние на нее служит причиной тепла, которое я чувствую внизу. От Эдди у меня так же кружится голова, как и в тот день, когда она налетела на меня более полутора лет назад.

— Привет. Все в порядке? Ты исчез почти сразу, как пришел.

В ее голосе нет огорчения, ей просто любопытно, и я сильнее обнимаю ее, когда сжимается мое сердце.

— Да, я просто хотел освежиться.

Эдди хмыкает и наклоняет голову набок, обдумывая, что ей еще нужно упаковать.

— Ты уже почти готова? Могу ли я как-нибудь помочь?

— Да, на самом деле, можешь. Не мог бы ты рассказать, куда мы направляемся? Любопытство убивает меня.

Я слегка усмехаюсь и игриво щипаю ее плечо.

— Хорошая попытка. Скоро все узнаешь. Я действительно не смогу это скрывать, как только мы отправимся в путь.

— Пожалуйста?

На долю секунды я почти сдаюсь; я хочу рассказать ей все, поэтому трудно отказать. С тех пор как я сообщил Эдди, что мы поедем в путешествие на весенние каникулы, она пыталась выведать у меня куда.

— Скоро, детка. Я обещаю.

Моя девушка издает драматический вздох, игриво прижимается ко мне попкой, отчего моя кровь начинает приливать к югу.

— Ты уверен, что я не смогу тебя убедить? — Ее голос хриплый, лукавый и слегка самодовольный. Она точно знает, что творит со мной.

Сдерживаю стон. Поправка: ей действительно трудно отказать. Кстати, о трудностях…

— Ты пытаешься запудрить мне мозги, чтобы я тебе рассказал?

Эдди медленно тянется к чему-то на кровати, что находится дальше всего от нас, снова прижимается ко мне задницей, и, клянусь, я чувствую легкий толчок.

— Это работает?

В ответ я опускаю руки, обхватываю ее бедра, и вместо того, чтобы отстраниться, притягиваю ближе и трусь о нее свидетельством своего желания. Она упирается руками в кровать, чтобы удержаться на ногах, и я улыбаюсь, когда она вздыхает от удовольствия.

Еще одно движение ее бедер.

— Ты пытаешься отвлечь меня, чтобы я перестала спрашивать?

Я повторяю вопрос, который она задала минуту назад:

— Это работает?

— Нет, вовсе нет. — Ее слова и то, как она прижимается ко мне в ответ, говорят об обратном.

Усмехнувшись, я легко поднимаю Эдди, разворачиваю ее и кладу на кровать, так что она лежит на спине. Склоняюсь над ней, положив руки по обе стороны от ее головы. Ее раскрасневшиеся щеки и остекленевшие глаза говорят все, что мне нужно знать.

— Мммм, — мурлычу я. — Скоро ты все узнаешь, детка. Нам пора ехать.

Эдди покусывает нижнюю губу, глядя на меня снизу вверх, и я поддаюсь искушению поцеловать ее пухлые, податливые губы.

Когда я отстраняюсь, она говорит с придыханием:

— Можно подсказку, пожалуйста?

На мгновение я задумываюсь, но она принимает решение за меня, добавив:

— Скажи мне, что ты скрываешь.

Знаю, что она не имеет в виду ничего плохого, просто ей не терпится узнать, что я задумал, но нервозность, которую я испытывал, возвращается, как только думаю о том, что на самом деле скрываю. Эдди заслуживает самого лучшего, поэтому я хочу, чтобы все прошло идеально. Кроме того, как бы сильно моя девочка ни выпрашивала подробности, ее любовь к сюрпризам означает, что в действительности она не хочет знать. Она живет ради момента, когда сюрприз предстает во всей своей красе, и наслаждается ожиданием перед великим разоблачением.

Я отбрасываю свое беспокойство на второй план и решаю преподнести ей другую правду. Отступив назад, становлюсь коленями на пол и стаскиваю с нее штаны для йоги и нижнее белье. Ее глаза расширяются от неожиданности и возбуждения, и она стонет, когда я прижимаюсь поцелуем прямо к ее клитору. Я улыбаюсь, касаясь губами ее кожи, и делаю глубокий вдох.

Застонав, говорю:

— Боже, ты так х-хорошо пахнешь. — Провожу языком по ее щелочке — легкое давление, скорее, дразнящее, чем удовлетворяющее — и закрываю глаза от наслаждения. — А на вкус ты еще лучше.