– Что, жаловаться пойдешь, молодой…

– Нет, братское сердце, не жаловаться, а…

– Какое я тебе братское сердце?

– А какой я тебе молодой? А пойду я к начальнику, чтобы оставить рапорт, что к вам в следственный изолятор помещен арестованный за нашим отделом, сидеть он должен до прибытия конвоя. Конвой прибыл, с оружием и спецсредствами, – я потряс перед носом старшины наручниками, – а младший инспектор по режиму, старшина… Как ваша фамилия? Отказывается арестованного выдавать. Я копию рапорта возьму и отметку, что ты отказываешься выдавать арестованного, после этого домой спокойно полечу, мне этот жулик на хрен не уперся, у меня все бумажки в порядке будут. А ты тут будешь разбираться со старшими товарищами, почему ты конвою человека не отдал, за интерес или по глупости. А следующий конвой не знаю, когда будет, на этот-то еле-еле деньги наскребли, так что думаю, жулика к нам ты сам привезешь, за свой счет. У меня завтра в ночь самолет, следующий через неделю. Ждать, пока вы тут разродитесь, мне некогда. Так что давай бумаги и пока….

– Товарищ лейтенант, вы тут прописью напишите номер и дату выдачи удостоверения и личный номер… Сейчас мы приведем вашего арестованного. – Поняв, что я его уговаривать не собираюсь, старшина внутренней службы также понял, что не выданный конвою арестант очень быстро станет его личной проблемой.

Выведенного из коридора жулика я пристегнул к себе наручниками и потащил на улицу. Когда Наташа, бросившаяся ко мне, увидела моего подопечного, болтающегося в моем кильватере с арестантским баулом в руках, она испуганно остановилась:

– Ой, а кто это?

– Потом объясню. Где тут авиакасса, ближайшая?

В авиакассе недовольная тетенька, увидав нашу компанию, в том числе и смахивающего на бомжа арестованного гражданина, сразу заявила, что билетов нет. Я задрал вверх руку, бомж автоматически сделал то же самое, так что мы изобразили подобие скульптурной композиции «Рабочий и колхозница», только объединяли нас не серп и молот, а черные наручники весьма зловещего вида.

– Барышня, это арестованный Топтыжкин, известный убийца и сексуальный маньяк, мы конвой, забрали его из вашей тюрьмы, везем в Сибирь. Так как…

– Я не Топтыжкин, – влез в разговор жулик…

– Заткнись! Вот видите, он еще и под другой фамилией сидит. Нам пойти некуда, денег только на прямой рейс до города. Мы здесь сядем и будем сидеть и хрен куда отсюда пойдем, так как вместо того, чтобы продать нам билеты, вы это сделать отказываетесь. Я думаю, что у вас там всякие брони хитрые имеются. Но это будет ваш выбор. А когда я усну от усталости и бесплодного ожидания, Топтыжкин завладеет моим оружием, и я даже боюсь представить пределы его кровавых фантазий. Смотрите, как он на вас облизывается, он же полгода в камере отсидел, оголодал по женскому телу. Пошли, ребята! – Я потянул свою свиту к мягким креслам, где находились в ожидании чего-то несколько респектабельно одетых жителей и гостей культурной столицы, напряженно прислушивающихся к нашему разговору.

– Я вызову охрану! – неуверенно выкрикнула мне в спину кассир.

– Как конвоирующее арестованного лицо, имею право стрелять в любого, кто к нам приблизится. Вызывайте!

Наши соседи по креслам стали торопливо покидать офис по продаже авиабилетов. Через десять минут прибыл наряд местной милиции, о чем мне торжествующе сообщила старший кассир. Топтыжкина, или как его там, я пристегнул к металлическому подлокотнику, поэтому коллег встретил, прикрывшись полным набором документов. Сначала в пустой холл заглянул ствол автомата, затем с криками «Руки вверх, всем лежать» ворвались мои коллеги. Я встретил их посреди зала с открытым удостоверением в одной руке и кучей документов на этапирование в другой. Старший наряда, старший лейтенант, наверное, пришедший из армии, попытался поставить меня по стойке смирно.

– Вы должны покинуть помещение…

– С какого перепуга? Я пассажир, прибыл за билетами.

– Вы мешаете работе касс…

– Пусть билеты мне продадут, и мы уйдем, нам здесь явно не рады…

– Я вас задерживаю!

– Отлично, вот здесь распишитесь, что арестованного от меня приняли, и вперед! Но я бы на вашем месте с руководством посоветовался, а то мало ли…

Прибывшее подкрепление в лице двух майоров в грубой форме посоветовало кассирам изыскать билеты, потому как наша компания в этом городе была никому не нужна. Через полчаса после отъезда майоров старший кассир с лицом любительницы лимонов выдала мне три билета по моему удостоверению и с моих слов, так как у злодея Топтыжкина документов не было, а на Наташу они просто махнули рукой.

– Ты почему взял три билета? – зашептала мне в ухо Наташа.

– Ты поедешь со мной.

– Зачем?

– Наташа, что бы завтра ни случилось, тебе надо будет отсюда временно уехать. А сейчас запоминай дела на завтра. Первое – ты оплатишь все долги по коммуналке за свою комнату и заплатишь квартплату за полгода вперед. Деньги у тебя есть?

– Есть, мне за командировку хорошо заплатили.

– Второе – ты завтра из дома уйдешь, но будешь звонить на телефон, который в коридоре висит, каждые два часа. За телефон, кстати, тоже заплати. Третье – болтайся где-нибудь в пределах получаса ходьбы, а лучше давай каждые полтора часа ты будешь заходить, ну, например, во двор дома девятнадцать по улице Марата. Ну, вроде бы все, инструктаж закончил.

Я разделил на всех палку колбасы с хлебом. Топтыжкин, он же гражданин Сомов Андрей Андреевич, начал требовать соблюдения его прав, предоставления индивидуального спального места и положенного горячего питания, а иначе он сейчас вскроется и пришьет себе пуговицу к пупку суровой ниткой. На Наташу блатняцкий концерт произвел впечатление, она сильно испугалась, пришлось приводить нашего гостя в чувство. Я присел напротив беснующегося жулика.

– Сомов, ты кто по жизни?

– Я? Да я, начальник, честный фраер!