Несколько часов спустя, добираемся до места назначения или же до небольшого лагеря. Нас встречают, отводят к костру. Капитан представляется и за чаем рассказывает всё более детально. Особых странностей в лесу не обнаружили. Кроме огромной блохи, ростом с лошадь, никакой живности не наблюдалось. Зато между грибов, на сухих участках земли где есть едва заметные тропы, разведчики находят ловушки. Под шляпами исполинских подосиновиков висят сети, в некоторых местах выкопаны ямы, без кольев. На тропах стоят петли сплетённые из хрен пойми чего. Ножом перерезать не получается, узел настолько хитрый, что если петля затянется, то освободиться не выйдет.

— А ещё мы нашли вот это, — показывая стрелу кивает Капитан. — Стрелы. Оружие и ловушки, создают разумные существа. С самолёта видели дым. Можете считать меня идиотом, но там кто-то есть.

— Не сомневаюсь. И идиотом не считаю. То что вызвали нас, более чем правильно. Скольких потеряли?

— Восьмерых. Вон там, прямо за нами. Только зашли в лес, как Тарасов закричал. Кинулись искать, нашли только стрелу. Никаких следов. Рисковать не стали.

— Молодцы. Ну, мы пошли. Через двое суток не будет, вызывайте подмогу.

— Влад, а может не пойдём? — спрашивает Серёга. — Может бомбочкой для начала?

— Пап, не трусь, — толкает его Лариска. — Дедушка знает что делает.

— Дедушка, — качаю головой. — Пошли уже, внученька.

— Может вам оружия? — спрашивает капитан.

— Мы, молодой человек, сами оружие, — улыбается Ломакин. — Идёмте. Не терпится узнать кто там поселился.

— А если мутанты? Какие-нибудь кровожадные?

— Серёга, заткнись. Идём.

Начинается движение. Ломакин как сенсор прислушиваясь к вибрациям почвы впереди. Близняшки прикрывают фланги. Лариска рядом со мной, Лазарев замыкает.

Что я знаю про это место? Раньше здесь был Берлин. До того как на превращённый в крепость город сбросили пятёрку самых мощных бомб. Сбросили пять, а детонаций произошло целых одиннадцать. Лазарев объяснил это тем, что под городом находились хранилища арданиума. От взрывов на поверхности грунт раскалился, уплотнился от ударных волн и запустил цепную реакцию. Арданиум раскалялся, уплотнялся и бабах. В результате вместо Берлина образовалась впадина. Глубиной в центре два километра, и почти двести в диаметре. Как оно заполнилась водой точно не ясно. Портал не наблюдался. Но оно за ночь заполнилось и теперь просто фонит магией. Здесь её столько что хоть на хлеб маж.

— Впереди, — шепчет Ломакин. — Двести метров на север. Ребёнок. Килограмм сорок весом. Стопа совсем маленькая.

— А может не ребёнок? — сглотнув спрашивает Лазарев.

— Точно ребёнок, — улыбается Ломакин. — Ходит на двух ногах. Палка в руке. Вот… Сейчас на четвереньки встала и замерла.

— Встала?

— Именно встала. Вибрации из-за груди отличаются. Хм-м-м… А если по весу и размеру стопы ребёнок, то откуда грудь? Странно.

— Эй, мы с миром! — подняв голову кричу.

— Убежала, — заключает Ломакин. — Туда.

— Вот туда и пойдём.

Идём, напряжение нарастает. За нами наблюдают. Ломакин говорит что нас как минимум сорок существ ведут. Не нападают и ближе не подходят. Странно.

С каждым шагом грибы становятся всё больше и выше. На земле сплошной ковёр из маленьких. Живности нет. Никакой, даже насекомых. Огромных блох тоже не видно. Но близко к цели, я чувствую дым.

— Впереди! — кричит Осип.

Слышится топот множества ног, писк, грозный окрик. На небольшую поляну выезжают они. Огромные блохи, на спинах которых…

— Да ну, — улыбаясь часто киваю. — Да быть не может. Да вы мои хорошие.

— Вы кто такие? — сидя в седле и угрожая нам копьём спрашивает гоблинша. Причём спрашивает, что невероятно, на хорошо знакомом мне языке.

— Приветствую вас, о смелая охотница, — переходя на старогоблинский знакомый мне с доимперских времён язык склоняюсь в поклоне. — Мы ваши друзья. Мы пришли с миром.

— Люди с миром не приходят, — скалится гоблинша. — Люди злые.

— Мы не совсем люди…

— О я знаю этот язык, — улыбается Серёга. Выходит чуть вперёд, откашливается и на старогоблинском выдаёт. — Я бобёр. Моя мама осьминог. Прощай чернильница. Вчера ночью я совокуплялся с дохлой жабой. Дохлая жаба хорошо.

— Идиот… — синхронно выдают близняшки.

— Что не так? — удивляется Серёга. — Я поздоровался. Представился. Спросил как дела. Что тебе не нравится?