Без стука открывается дверь, в кабинет заходит молодая зеленоглазая девушка с большими зелёными глазами. Подходит к столу…

— Здравия желаю, — вытягивается директор школы.

— Ой, Вань, прекрати, — морщится она, проходит и садится на стул.

Садится, закидывает ногу на ногу и вопросительно смотрит на директора. Который, улыбаясь достаёт из стола бутылку и два стакана, открывает шоколадку и предлагает гостье выпить с ним.

— Ну и? — изгибает бровь Маргарита.

— Всё хорошо, тащ комроты.

— Ваня, — закатывает глаза Маргарита. — Ну, пожалуйста.

— Хорошо, — взяв стакан качает головой директор. — Да, это он. Я… Слушай, Рита, я ещё когда с его отцом разговаривал и фото в личном деле увидел, чуть на пол не сел. Один в один. Взгляд, лицо, потом голос, манера речи, поведение, особенно улыбка.

— Я тоже заметила. Всё как Серафина предрекала.

— Ты про эту песню про кошку?

— Не только, — качает головой Нестерова, морщась выпивает и закусывает шоколадкой. — Ещё есть та песенка на латыни, которую Влад напевал после победы, когда мы праздновали. Ну и та, жутковатая, которую мы все орали при штурме Пшеничного. В этом мире их нет, ни одной, даже похожей. А Игорь знает, я проверила. Да и потом, я уже проникала к нему и так сказать посмотрела поближе. Вань, мои ощущения даже не говорят, они кричат о том что это он.

— Совпадения ты не рассматриваешь?

— Вань, я запечатлилась. — щурится Рита. — Я запечатлилась глядя на его фотографии. Я знаю, это точно. Когда я его вижу, мне взорваться хочется. Его запах… Это он… Это точно он. Не буду распинаться, ты знаешь как происходит запечатление.

— Ну, Серафину Яровну не обмануть. Так что будешь делать?

— Пятьдесят три года, — вздыхая стонет Рита. — Пятьдесят три года я ждала свою судьбу. Изъездила всю страну и зарубежье, училась, сменила десяток профессий. Даже в кино пять лет снималась. И тут раз и мне надо в Лазаревск. Всё бросаю, устраиваюсь в школу учителем истории, проходит две недели и вот он, является. Может это быть чередой совпадений? Вот и я говорю.

— Хорошо. Но ты не ответила, поэтому повторю. Что ты собираешься делать?

— Ждать, — разводит руками Рита. — У Игоря сейчас совсем непростой период. Проблемы с женщинами. Его Лена чудит по полной, наша Кошка с ума сходит. Девочки: Громова, Иванова и Тихонова присматриваются. У них тоже случилось, да… Сейчас мне не стоит лезть. Нет, я не опасаюсь конкуренции, это невозможно, просто… Игорь может такого не вынести. Буду действовать осторожно. Начну совсем издалека и как только он со всеми разберётся…

— А выдержишь? — улыбается Никифоров.

— Будет сложно. Ничего не гарантирую. Но я пятьдесят лет ждала, подожду ещё немного. Как нибудь… Вань, помоги.

— Как? Предлагаешь всё на него вываливать? Парень ничего о настоящем себе не знает. Он хоть и делает вид, что всё нормально, на самом деле растерян и напуган. Ему всего шестнадцать. Да, по меркам родного мира он ещё ребёнок. Это если судить по нашим меркам, то всё хорошо. Но наши мерки, правила и обычаи он ещё не принял и не скоро примет. Но… Рита, в стороне я не останусь, не думай.

— Спасибо, Вань. Спасибо.

— Про командира что-нибудь слышно? — мрачнеет директор.

— Увы нет, — вздыхает Нестерова. — Всё засекречено. Уже восемнадцать лет никаких новостей. И мне это не нравится. Выйти на Ларису и Марусю не получилось. Вася Савин тоже ничем помочь не может. Даже прокурору города никто ничего не говорит, а распространяться запрещают. Попробую ещё раз к Денису сходить.

— Бесполезно это, — наливая ещё ворчит директор. — Ходил, не раз и не два. Не помнит он нас. Не знаю что именно восемнадцать лет назад случилось, но Денис после того сам не свой. Никого не узнаёт. В звании понижен до полковника. Занимается тем что курирует таких как Игорь пришельцев. Сначала за Кошкой присматривал, потом Лену воспитывал, теперь вот наверное Игоря поведёт.

— А Катюха?

— Лично встретиться у меня не получилось, — вздыхает директор. — Савин ездил в Москву, видел её. Но тут так же как с Горчаковым. Она его не узнала, и не вспомнила. А мысли и память… Вася клялся что она его считала, но… Увы ничего. Ей плохо стало и она тут же ушла. Максим Иваныча, попросили не лезть. Наверное и других маршалов тоже. Лаврентий Палыч, сказал чтобы мы ждали. Что это значит непонятно, но… Но особо расстроенным он не выглядел. И вот он точно всё знает, но не скажет. А потом, мне пришло письмо из Кремля. Товарищ Сталин, не приказал, а попросил не лезть.