— Что ты искал от меня, о Посланник? — первым начал «чародей», скрестив руки на груди.

— Договорчик истёк, — спокойно ответил я, в отсутствие стула вальяжно прислонившись спиной к стене.

Его лицо мгновенно побагровело…

— Как смеешь ты говорить со мной в столь неподобающе вольном тоне?!

— Я же демон, а следовательно, редкостное хамло. К тому же близко не уважающее чернокнижников. Но суть не в этом. Твой срок вышел, Климент.

— Клио-о-омент!!!

— Не ори, мне без разницы.

— Низкая тварь, — он нацелил в меня самое большое кольцо и сжал пальцы в кулак, — я испепелю тебя!

— Ещё раз.

— Испепелю! — Он вновь напрягся всем телом.

Я зевнул. Мы подождали минуту-другую. Ничего не происходило.

— Со мной заключил договор сам Асмодей, — наконец сдался хозяин дома, — и только он вправе требовать от меня расчёта. Изыди, глупый Посланник, не тебе позволено дерзать забрать мою душу!

— Чё-то корявенькая фраза получилась, не находишь? — поморщился я. — Завещание составил, нет? А зря. Ну и ладно. Поехали…

— Не смей! — Он вскинул руки над головой и пробормотал что-то неразборчивое на иврите. — Тебе не пересечь сего моего круга!

Я отвалился от стены, сделал шаг вперёд и демонстративно пнул ближайшую свечу. Она откатилась в центр пентаграммы, пачкая пол воском и едва не подпалив подол балахона шибко умного чародея. Тот невольно отпрыгнул, затоптал её и уставился на меня уже с немалой толикой беспокойства.

— Собирайся, — всё ещё вежливо напомнил я.

— Ты не посмеешь… — Он вдруг сунул руку за пазуху и вытянул маленький серебряный крестик. — Сие нательное распятие освящено в водах самого Иордана!

— Угу, а брал на распродаже в Хайфе за три шекеля? Знаю такие, наша братва торгует, по лицензии. С собой брать не советую, всё равно в Пекле бесы отберут, они любят блестящие сувенирчики…

— Ах так, ах вот, значит, как… — обиженно надулся он. — Ну что ж, тогда я напрямую обращусь к твоему Владыке, к сиятельному Князю Тьмы Асмодею!

В принципе я мог бы его и не слушать, просто взять за шиворот и унести с собой. Уж кто-кто, а Князь Тьмы на человеческие вызовы вовсе не отвечает, он у нас занятой, вот ему прямо-таки дел больше нет, как на каждый вызов идиота с книжкой а-ля «Папюс. Чёрная магия» откликаться. Буквально взял и полетел на чёрной кобыле с мигалкой, только позови, ага! С чернокнижной братией заключают договора бесы-дефлораторы. Кличка презрительная, но зато довольно точно обрисовывает, что эти парни потом будут делать с колдунами в пещерах Ада…

В общем, я заслушался. Прерывать клиента всё равно не хотелось, во-первых, это невежливо, во-вторых, он честно старался меня развлечь, чего ж мешать представлению? Это была моя первая ошибка. Потому что тип в балахоне метнулся в соседнюю комнату и вернулся со спящим младенцем в корзинке. Я тихо обомлел…

— Великий Асмодей, Владыка Тьмы и враг Света, прими от меня эту жертву и даруй…

— Ты чё, охренел, козёл драный?! — взревел я, мигом принимая свой истинный облик.

— Я приношу кровь невинного дитя в жертву твоему хозяину, глупый демон.

— Башку снесу, урод! — взорвался я неизвестно с чего. Младенец, толстый и розовощёкий, только сонно причмокнул, абсолютно не реагируя на мой рёв. Накачали снотворным, не иначе…

— Ты поклялся не причинять мне вреда! — пискнул Климент Витальевич, и в его руке блеснул обычный складной швейцарский нож.

— Ах ты ж скотина-а… — Я замахнулся, и острая боль так ударила меня под сердце, что ноги подогнулись.

Рухнув на колени, я с ужасом понял, что отнять предлагаемую жертву у самого Асмодея не могу никаким боком, он меня в пыль разотрёт и не заметит. Демон моего уровня для Владыки — ничтожней грязи под ногтями. Все мои так называемые «клятвы» этому недоноску я мог бы нарушить одной левой ногой, и это только бы приветствовалось, но он объявил, что приносит в жертву младенца… И вот уже тут никто бы не позволил мне отнять детскую кровь у самого Князя!..

Это понятно, это без вариантов. Но я не Маяковский и, в отличие от него, не «люблю смотреть, как умирают дети»… В последнее время что-то на эту тему во мне сломалось. Возможно, из-за беременности Азриэллы, возможно… а, плевать!

— Стой, дурак…

— Это ты мне?! — не понял чернокнижник, занося нож над нежной шейкой малыша.

— Тебе, тебе… Ты всё делаешь не так. — Я с трудом заставил себя встать на ноги и, приняв человеческий облик, шагнул к нему в круг пентаграммы. — Не бойся, не трону. Ты прав, Климент… прости, Клиомент, я не могу причинить тебе вреда. Но жертву Асмодею не приносят просто так. Я помогу.

Он презрительно фыркнул, но задержал удар.

— Мел есть? — Я взял у него розовый школьный мелок и начертил на полу два магических знака, свёл их в общий символ, прошептал заклинание, и узор зажёгся невысоким синим пламенем. Теперь всё как надо. Без балды. — Постарайся, чтобы кровь попала именно сюда. Бей с размаху, но не коли, а режь, понял?

— Не тебе учить меня, жалкий демон!

— Да, господин, — опустив голову, прошептал я. — Позволь мне подержать тебе ребёнка.

— Не урони.