Я много читал об этой, несомненно, великолепной породе. Мысленно уже видел его в деле, как он, разгребая водную растительность, выносит из воды битую утку. Эта собака очень подходила мне потому, что из всего многообразия видов охот мне особенно нравилась охота «по перу». Но все же подспудно я не оставлял надежды найти универсальную собаку, которая хотя бы частично, но взяла бы на себя и какие-то другие охоты, которые я не хотел совсем сбрасывать со счетов. Я надолго задержался на этой породе, уже строя относительно нее серьезные планы. Но червячок сомнений продолжал точить меня изнутри. И я решил продолжить поиски.

Вскоре мне на глаза попалась книга чешского автора Красулы, которая называлась «Норные собаки». Сначала я отнесся к ней без особого энтузиазма, так как считал, что с норами мне придется иметь дело редко. Но, читая ее, я неожиданно заинтересовался ягдтерьером. Перебирая все достоинства этой собаки, к которым относились и ее небольшие размеры, что было немаловажно для нашей малогабаритной квартиры, я понял, что это та собака, которая мне нужна. Она была, по утверждению автора, выведена специально для егерей и обладала полной универсальностью. Я «заболел» ягдтерьером.

Но и не ему суждено было стать моей охотничьей собакой. Из компетентного (а, может быть, и не очень компетентного) источника я узнал, что в нашей стране ягтерьеров мало, стоили они дорого, да и качествами, которыми должны были обладать, не обладали. Мои симпатии к ягдам, так их называли в обиходе для простоты произношения, стали угасать.

Но в той же книге Красулы мое внимание неожиданно привлекла малоизвестная порода вельштерьер, и, тщательно изучив ее возможности, я остановил выбор на ней. Нельзя однозначно сказать, что эта порода охотничьей собаки не подвергалась сомнениям относительно той или иной охоты. Например, после поездки в район Шатуры на утиную охоту я засомневался, что вельштерьер сможет пройти такие дебри камыша, которыми покрыты берега торфяных озер. После этого я даже одно время подумывал о курцхаарах и дратхаарах (континентальных легавых), которые, по утверждению некоторых источников, тоже обладали определенной универсальностью, но из-за их больших размеров, дальше раздумий дело не пошло.

***

Итак, вельштерьер. Это, с моей точки зрения, замечательная собака, но, к сожалению, малоизвестная у нас в стране. Из очень большого количества отечественной литературы о породах охотничьих собак я выбрал так мало сведений о вельштерьерах, что их никак не хватало для удовлетворения моего любопытства. К большой радости, в те времена в нашей стране стали появляться книги чешских авторов, таких как Красула, Герцег и некоторых других. Вот они-то и содержали исчерпывающую информацию об интересующей меня породе.

Оказалось, что в Чехословакии это широко известная собака. Ее малые размеры, удивительно милый внешний вид и универсальные охотничьи способности снискали заслуженную славу. Эта собака, обладая покладистым характером, может постоять за себя даже перед гораздо более крупным соперником, в чем впоследствии мне не раз приходилось убеждаться.

Хочу отметить тот факт, что на пути к собаке своей мечты меня ожидало несколько крупных удач. Одна из них, это то, что однажды, гуляя с коляской, в которой спал сын, я познакомился с очень интересным человеком – Ольгой Всеволодовной Суриной. В прошлом она работала в ГЛАВОХОТЕ и лично знала многих известных зоологов и собаководов. Ее рассказы о них вызывали во мне благоговение. Отец Ольги Всеволодовны очень любил собак и, сколько она себя помнит, всегда держал их. Любимой его породой был английский сеттер. Эта страсть передалась и Ольге Всеволодовне. Она тоже всю жизнь держала собак этой породы. Среди ее питомцев был такой известный кобель, как Лель, который вошел во многие каталоги и книги о легавых собаках. Правда, когда мы с ней познакомились, у нее была сука ирландского сеттера – Энн. Кстати, именно Энн и явилась причиной нашего знакомства.

Ольга Всеволодовна просто завалила меня интереснейшей информацией о собаках, которой не найдешь даже в книгах и, в довершение ко всему, познакомила с другом студенческой поры, теперь экспертом всесоюзной категории по собаководству Владимиром Гавриловичем Гусевым.

Этот человек, несмотря на то, что был широко известен и частенько появлялся на телеэкранах, оказался очень простым в общении и располагающим к себе. Он, являясь членом правления секции вельштерьеров при Московском обществе охотников и рыболовов, быстро ввел меня в курс дела и пригласил на притравку молодых собак для ознакомления с ними. Я с радостью принял это предложение и, как только настал долгожданный день, поехал на станцию Подсолнечная по Ленинградской железной дороге, где находилась искусственная нора.

Этот день превзошел все мои ожидания. Признаюсь, раньше я не представлял себе истинных размеров вельштерьера. Под воздействием фотографий и рисунков, виденных мной, а также рассказов об этих собаках у меня сложилось впечатление, что они намного крупнее. Но я был сильно удивлен, когда увидел их в жизни. Поначалу они показались мне такими миниатюрными, что буквально могли поместиться в большом кармане. Но постепенно яркий контраст между моими представлениями и реальностью сгладился, и я стал внимательно приглядываться к этим собакам.

Собак в тот день было много, и я метался со своим «Зенитом» от одной к другой, не зная какую снимать. Были тут и фокстерьеры, но незначительное количество. Когда хозяева со своими питомцами собрались, неожиданно оказалось, что из-за теплой погоды (дело было в марте) нору залило талой водой. Началось длительное вычерпывание воды. Основную воду удалось вычерпать минут через двадцать, но нора оставалась сырой. После недолгого совещания было решено начать притравку.

Среди хозяев собак был один, который торопился домой. Он все просил, чтобы его собаку пустили первой. Видя состояние норы, все дружно согласились пустить его вперед, справедливо полагая, что их собаки от этого больше выиграют, чем проиграют.