Уже занимаясь коллекционированием живописи и уникальных предметов русского театрально-декоративного искусства, он представлял в СССР интересы влиятельного американского банка, у которого советские власти брали займы. Еще в конце 1980-х Никита Лобанов-Ростовский из своего личного собрания подарил ГМИИ им. Пушкина серию шедевров русской графики, а Музею личных коллекций – фарфор начала XX века. С 2010 года особым решением президента РФ Никита Дмитриевич получил российское гражданство. Обо всем этом можно узнать в мемориальном доме-музее князей в «Городе мастеров». Кстати, в Смутное время и после него Лобановы-Ростовские владели сельцом Очаковом и селом Волынским – они оба находятся недалеко от Кунцева.

Заселение территорий современного Филевского парка началось в XV веке, когда боярину Петру Константиновичу Ростовскому (кто знает, возможно, одному из предков или родственников Лобановых-Ростовских) досталась деревня Ипская и земли на месте нынешнего Кунцева. Ростовский подарил их кремлевскому Успенскому собору. До этого они, возможно, принадлежали внуку Ивана Калиты – князю Серпуховскому Владимиру Храброму. В 1572 году Иван Грозный пожаловал эти земли боярину Ивану Федоровичу Мстиславскому, который был потом сослан новым царем Борисом Годуновым в монастырь – в наказание за заговор. А вот сын Мстиславского, Федор Иванович, напротив, служил Годунову, как, впрочем, и Шуйскому, а затем и первому Романову. Был, в общем, верен любому государю, поэтому здешние земли остались в его руках. Однако в 1639 году после смерти княгини Ирины Мстиславской все деревни отошли государству. И тесть царя Алексея Михайловича – отец его супруги Марии Милославской, Илья Данилович, – буквально выпросил у зятя эти земли для строительства имения. Но страстный любитель охоты, каким был отец будущего Петра I, не мог вот так – запросто живешь! – отдать роскошную местность: охотился Алексей Михайлович и в Кунцевских Заразах, и в Хвильских болотах неподалеку. Поэтому предложил он тестю «пустошь Плуткину», не заселенную людьми, причем не подарил, а продал в 1649 году, – такие вот царские родственные отношения.

Так что Кунцево строилось с нуля и довольно быстро при новом хозяине стало сельцом. Правда, служило оно для боярина Милославского всего лишь летней резиденцией. Внучатая племянница Ильи Даниловича и единственная наследница своего отца, Феодосья Ивановна Милославская, почуяв, что время правления Милославских подошло к концу, в 1689 году отказалась от Кунцева в пользу Успенского собора в память о своих родителях и родственниках. Но имение недолго задержалось во владениях собора: поскольку продавать дареное на «помин души» было нехорошо, с помощью Андрея Артамоновича Матвеева, одного из сподвижников Петра I, патриарх обменял Кунцево на Крюково (теперь так называется железнодорожная станция возле Зеленограда). Матвеев, в свою очередь, отдал Кунцево Льву Нарышкину, а сам построил неподалеку деревню Сетунь в долине одноименной реки.

Итак, в 1690 году, после Стрелецкого бунта, Кунцево и соседние Фили оказались в руках у Льва Кирилловича Нарышкина, дяди Петра I со стороны матери. Его брату Мартемьяну принадлежало село Троице-Лыково, неподалеку отсюда (см. выше). В Филях Лев Кириллович возвел храм Покрова Пресвятой Богородицы: лучший экземпляр так называемого «нарышкинского барокко». А Кунцевом занимались уже его потомки.

Название «Кунцево» (или «Кунцово»), возможно, появилось от сходного по значению слова «кунак», то есть «друг», а с древнерусского «кунеть» переводилось как «хорошеть». Но у Даля на этот счет есть своя версия, будто в Кунцеве крестьяне ловили синиц, которых здесь звали «купцами».

При сыне Льва Кирилловича, Александре Львовиче Нарышкине, который за участие в заговоре против Меншикова был сослан в свою подмосковную усадьбу, в 1744 году в Кунцеве был возведен храм иконы Божией Матери «Знамение». В 1910-х годах его по желанию последней владелицы усадьбы – вдовы Василия Солдатенкова (племянника знаменитого мецената) – перестроил в византийском стиле архитектор Сергей Устинович Соловьев: возможно, он ориентировался на итальянские базилики Равенны VI века, такие как Сан-Витале или Сант-Аполлинаре-Нуово. Во всяком случае, некоторое сходство есть.

В 1932 году Знаменскую церковь закрыли и поместили туда военно-спортивный клуб, в результате чего здание сильно пострадало. По рассказам старожилов, когда в советское время вскрыли один из гробов Знаменской церкви, выбрасывая церковные захоронения, в нем оказалось нетленное тело молодой женщины – на глазах изумленных осквернителей гробницы оно почернело.

В наши дни храм был отреставрирован и вошел в перечень объектов исторического и культурного наследия федерального значения. И не зря: основное здание с терракотовыми и алыми крышами и его отдельно стоящая колокольня в форме столба действительно имеют необычный и весьма праздничный облик: схожие храмы легко увидеть скорее в столице Греции Афинах, но никак не в Москве. «Греческий» след сохраняется и в главных святынях храма, привезенных с греческой священной горы Афон.

Кунцевский усадебный дом с бельведером и тосканскими пилястрами в стиле раннего классицизма также возвели Нарышкины: точнее, «срубили» его из дерева и позже разбили возле него оранжереи. В 1812 году дом сгорел и был восстановлен в 1817 году, уже с пристроенными ампирными флигелями. Сегодня утрачены многие украшения ландшафтного усадебного парка, сохранявшиеся еще в XIX столетии, – это «половецкие бабы», вывезенные из степей, дубовая беседка в форме гриба, железная статуя женщины с поднятой рукой середины XVIII века, «Святой колодец» в каменном гроте…

В 1990-х годах едва не были утрачены парковые скульптуры «Юнона» и «Юпитер» и композиция «Похищение Прозерпины Плутоном», но их спас современный скульптор Александр Бурганов. Теперь их выставляют в музее «Дом Бурганова». Есть версия, что «Похищение Прозерпины Плутоном» (возможный создатель – Паоло Трискорни, автор «Трех граций» в Павловске и сторожевых львов возле дома Лобанова-Ростовского в Петербурге) даровала хозяевам имения Екатерина II во время ее визита в Кунцево в 1763 году.

Что точно императрица подарила обер-шталмейстеру Льву Нарышкину (внуку Льва Кирилловича), так это голубую колонну с личным вензелем, изготовленную из сибирского мрамора, – его добыча тогда только начиналась. Правда, подарок был сделан в 1769 году в Петербурге, а до Кунцева он добрался лишь спустя многие годы.