Я стал регулярно общаться с Кайло перед созвонами-«митингами» с МАНГО. Они были ежедневны с участием Аристархова и всех разработчиков и аналитиков, которые работали с МАНГО и на внутренней стороне, и на стороне Завода, и были предназначены для контроля выполнения задач. Мы с Кайло вдвоём заходили в маленькую переговорную рядом с кабинетом Седовласого и, в ожидании начала «выступления» Аристархова, общались на различные темы фильмов, книг, работы, жизненных моментов, спорта, психологии (я ещё тогда не знал, что Седовласый задал Кайло в виде домашнего задания чтение методичек по неотоксичной психологии и управлению персоналом; она призналась мне в этом гораздо позже). Нас ещё тогда очень лихорадило от поведения самой первой ОПГ Ромашки — Кайло задевало, что в начале её карьеры на новой должности работники так себя ведут (да и тётя Лиля заодно наворотила на прощание чего-то такого нехорошего в бюрократических бумажных делах, что ей пришлось разгребать), а я был поражён, главным образом, Бутылычем. И, так как мы оба были людьми эмоциональными, тонко чувствующими, то взаимный обмен чувствами по общей травмирующей ситуации в разговорах наедине нас, можно сказать, сблизил. По сути, мы подружились. Но я уже замечал нотки неотоксицизма в поведении Кайло ?: как только в след за Бутылычем уволились вечные посетители магазина техники, Клюева и Капустыч, то Камилла с театральными эмоциями обратилась ко мне в переговорке, знаю ли я, куда они ушли. Когда я сказал, что мне никто ничего не докладывает, она спросила, правду ли говорят, что тётя Лиля открыла свою фирму-франчайзи. Я ответил, что тоже слышал об этом от Кудрявого на кухне. Кайло сразу отпустила меня и, не дождавшись, пока я вернусь к «станку», побежала в кабинет к Седовласому, где стала докладывать по тёте Лиле и её ОПГ, не обратив внимание, что стены очень тонкие, и я всё слышу ?.

На этих митингах кроме общения с Кайло мои любимым развлечением было подъ#бнуть ещё работавшую последние месяцы Глушакову, которая не ходила с нами в переговорку, и у которой почему-то не всегда срабатывал Skype. Кайло пыталась меня заставлять предупреждать Глушакову о начале митинга, но я местами не соблюдал это дело. И, когда та приходила узнать, почему митинг был, а её не позвали, я говорил, что ничего не знаю ?. А потом Аристархов иногда кричал на Глушакову.

В то время я снова пытался возобновить писательскую деятельность — дописать свои рассказы в жанре ужасов. Ходил в литературный клуб, много писал после работы. Так как Кайло увлекалась чтением, и я сошёлся с ней и на этой почве, я стал показывать ей свои творения. Конечно же они ей очень нравились ?. Уж не знаю, искренне ли это было.

Но вообще по манипуляциям лести («ты — такой классный», «любой клиент хотел работать с тобой» и прочее) и излишнему дружелюбию я стал понимать, что Кайло по отношению ко мне вошла в женский режим демо-версии. Что вообще было поразительно… Сычам вообще женщины редко демо-версии шьют. А такого, что это делает начальница (!), сложно даже представить. И даже непонятно в чём было дело: то ли ей на меня указал Седовласый, потому что я работал на МАНГО, но вообще это маловероятно и слишком по-конспирологически; то ли я ей действительно понравился как личность; то ли сыграла эта общая травмирующая ситуация и общий пережитый стресс; то ли ей льстило, что я единственный из Старой К-команды, кто не бросил её (да мне и никаких предложений не поступало ?). Скорее сыграло всё вместе. Но, тем не менее, несмотря на явные проявления женских, и даже материнских (!) инстинктов в работе (!!!), Кайло казалась человеком весёлым, обожающим юмор, жизнерадостным, постоянно улыбающимся во все тридцать два зуба, человечным, эмпатичным. И с гигантскими задором и энергией. Несмотря на то, что на неё очень-очень многое навалилось, Кайло держалась молодцом, на позитиве, много перерабатывала и старалась не показывать своего лютого стресса. Истерик в тот год я от неё ни разу не видел. То, что она системный винтик, и у неё, по мнению тёти Лили, так называемый синдром вахтёра — на мне никаким образом не сказывалось. Её демо-версия отлично работала в наших общих интересах — я стал получать больше денег, ибо не стало тех странных игр с «часам» её предшественницы, мог ездить, куда захочу во время рабочего дня.

В общем, Кайло была очень весомой причиной, почему я тогда не закрылся дома (за год до того, как это стало мейнстримом ?), лёжа на диване, смотря сериалы и попивая пиво ?. Мне слишком нравилось общение, я словно обрёл второе дыхание.

2) Зарплатыч.

Я был очень удивлён, когда одним летним днём встретил его около нашего крыла здания — он уверенно перетаскивал свои «дрова» к нам и был одет в красную футболку вместо привычной жёлтой.

Кайло сразу посадила нас вместе рядом. Да и в следующие времена (пересадок, выселений части сотрудников в отдельный кабинет, где раньше хулиганила Глушакова, было оооооооооооооооооочень много) она всегда почему-то сажала нас вместе, несмотря на то, что персонажи вроде Хакера или Кальяныча мне лично гораздо больше подходили как люди. Видимо, у Кайло было своеобразное чувство юмора ?. Или она предпочитала держать всех тех, кто у неё на особом отношении (демо-версии) рядышком зачем-то ?. Зарплатыч тоже очень понравился Кайло. Видимо, своей прямолинейностью, открытостью и дерзостью — он тогда был очень открыт и за словом в карман не лез. Да и заикался он гораздо меньше, чем раньше. Женский инстинкт Кайло интерпретировал это как поведение высокорангового самца. И статус Зарплатыча по сравнению с тем, как относились к нему дядя Валера и дядя Петя, сразу улетел ввысь!

Мне тоже он сначала понравился своей честностью — казалось, он всегда говорит как есть, всё, что думает, без сглаживания углов — и по поводу Заводу, и по поводу жизни в целом. Дядя Валера и дядя Петя были одними из его любимых коньков — критика их методов руководства в розничных цехах приносило Зарплатычу глубокое удовлетворение. Он рассказывал множество историй о том, как идейный неотоксик дядя Валера всячески прилюдно ругался с сотрудниками и избавлялся от них / не хотел подписывать А4 на увольнения, и это доходило даже до судов (!). А дядя Петя один раз нажрался на корпорате и сам проспойлерил своей пастве, что, если вы поругаетесь с вашим непосредственным начальником цеха, никакой кадровик вроде Усатого вам не поможет, ибо Седовласому и Бородатому, как бы они ни к кому не относились, на всех глубоко наср#ть ?.

Но скоро я начал замечать нечто любопытное в его характере, что немного объяснило вот эти «честность и открытость». Во-первых, он был токсичным. Практически, как «старик» в неотоксичной иерархии. Снова эти обесценивающие шутки, пассивная агрессия, ненавязчивые оскорбления… Во-вторых, была причина, несвязанная с Заводом, почему Зарплатыч местами так токсинил: он был завистливым человеком. В нём был некий комплекс неполноценности — Зарплатыч считал, что жизнь поступила с ним несправедливо, не давала ему то, что он заслуживал. Этим мы с ним были похожи, но вектор его комплекса неполноценности был смещён на материалистичные ценности, проще говоря, зарплату ?. Он постоянно перемусоливал истории из детства, которое, по его словам, было тяжёлым (он вырос в маленьком городке Верхнем Ярило в Новоклязьменской области), тогда ему приходилось стирать в тазике. Когда он видел современных откормленных детей, истории и сравнения сыпались ещё активней ?. Я мог ему ответить своими историями из детства, но решил, что это ничего не даст — пусть считает себя особенным. После историй из детства шли истории из армии, в которых ему постоянно доставалось из-за круговой поруки и нечистых на руку офицеров. Из-за армейского прошлого он хорошо сошёлся в цеху с Коляном Омежкиным, но друзьями они не стали и после увольнения последнего не общались. Я выражал ему своё искреннее сочувствие в его нелёгком пережитом опыте, но он всё равно всем языком тела и интонациями демонстрировал, что вот, какой ты изнеженный, я это пережил, а ты нет!!! Меня очень бесило такое обесценивание моего опыта и моих страданий. После историй об армии шли истории о первой работе, несвязанной с программированием и 1С, где платили мало, морально издевались, а местные гречневые, работавшие за 12-15 тысяч рублей, даже не верили в существование в зарплат уровня Завода (!). А дальше шли истории про Завод: Зарплатыча так и распирало от несправедливого распределения благ — самые лучшие денежные заказы поступают в цех «Крокодилы», «люди делают деньги из воздуха» (с), а до него, бывшего розничного работника, доходят лишь ошметки, жалкие подачки. Он сравнивал Завод с модным фильмом Netflix Платформа. Но, как только я спрашивал:

«А ты зачем тут сидишь, если считаешь, что тебе платят мало и не ценят?»

Он мне отвечал:

«Да я и не претендую на какие-то там высокие зарплаты» (с)

И в этом был весь Зарплатыч… По тому, что он говорил — он был истинным либералом. Но по факту и действиям это был типичный консерватор, «Дон Кихот», «борец с системой и ветряными мельницами». Ему нравилось мусолить чужие зарплаты, считать чужие деньги, «завидовать» чужим успехам, искать везде недочёты. Но, на самом деле, как ни парадоксально, его всё устраивало, в том числе, и его зарплата (!). Иной раз мне казалось, что он так шатает лодочку. Но, что более вероятно, он просто были таким, какой есть, без злого умысла. Просто немного нытик ?, у которого не хватало духа изменить что-то в своей жизни.

Подружиться мы не могли — в нём слишком был сильно развит инстинкт неприятия и соперничества по отношению к тем, кому он завидовал, и считал, что повезло больше. Спустя много лет, Хакер очень хорошо выразил мысль насчёт Зарплатыча:

«Всем своим выражением лица, мимикой и языком тела на все мои попытки с ним как-то более неформально общаться, Зарплатыч демонстрировал: а мы что, друзья!?» (с)

Меня он подпускал к себе более близко, но всё равно стать друзьями у нас не получалось. Компанейским человеком Зарплатыч не был. Он не любил общаться со всеми: также был избирателен как я. И для его «коллекции» типажи сычей и людей, которые не любят быть вместе со всеми, а предпочитают находить собственный путь, вроде Хакера, не были интересны. Его интересовали интроверты, такие как он, желательно прошедшие армию, желательно женатые или имеющие популярность у девушек. Если в его бывшем цеху, для него стал родственной душой Каблукович, то в цеху «Тигры» он добавил себе в коллекцию Апельсиныча. С Теоретиком он успел подружиться ещё в цеху дяди Пети. Также с Зарплатычем стал хорошо общаться Амбал, который любил общаться со всеми благодаря очень хорошему, компанейскому характеру.