— А я думала, ты ничего не помнишь…

— Точнее сказать — не все. К сожалению, я тогда слишком устал, чтобы воспользоваться правами новоиспеченного мужа. — И он пристально посмотрел ей в глаза. — Однако сегодня я бодр и полон сил.

Иону показалось, что глаза Никки стали ярко-фиолетовыми. Да, он хотел ее, как никогда прежде не хотел ни одну женщину, а она хотела его. И осознание этого повергло его в настоящий шок. Разумеется, на протяжении всех недель их совместной жизни его неоднократно обуревало желание, как он считал — естественное, инстинктивное, которое можно удовлетворить самым тривиальным способом. В конце концов, его жена была красивой женщиной, с ней не отказался бы переспать ни один нормальный мужчина.

Однако теперь все было гораздо глубже и значительнее.

Иона снедало любопытство — действительно ли ее грудь столь нежна, кожа столь бела, а ноги столь длинны, как он предполагал? Ему нужно немедленно убедиться в этом, в противном случае он просто с ума сойдет от вожделения! При этом Ион хотел не просто овладеть ее телом, а овладеть ею целиком, да и самому отдаться ей полностью — всем своим телом, всей душой, всеми мыслями и чувствами.

Именно поэтому Ион уговорил ее сегодня откровенно поделиться с ним своими проблемами, которыми до сих она отгораживалась от него как щитом. Ему удалось заставить ее раскрыться, и теперь он был немало изумлен и обрадован тем, что перед ним оказалась не холодная, привыкшая тщательно взвешивать все свои слова и поступки деловая особа, а истинная женщина — теплая, нежная и обаятельная, готовая принести себя в жертву ради тех, кого она любит.

Да и сама Никки вдруг испытала прилив нежности к мужу. Он так старался согреть ее своими ласками и поцелуями, разжечь тот огонь, который должен был озарить жизнь им обоим. Когда она начала благодарно отвечать на его ласки, он порывисто приподнялся и стянул с нее брюки, внимательно изучая глазами и руками все упоительные изгибы ее прекрасного тела. По мере того как его умелые пальцы поднимались все выше вдоль ее обнаженных бедер, глаза Никки начинали пламенеть под стыдливо опущенными веками, а горячее дыхание опаляло ей губы. Да и Ион дышал все тяжелее.

Все, больше он не в силах себя сдерживать! — решил Ион, бросая быстрый взгляд на жену. В глазах ее светилось желание и вместе с тем такая тревога, что это мгновенно лишило его мужества. Он вдруг отчетливо осознал, что если не сумеет сейчас остановиться, то совершит роковую ошибку. Ион нехотя убрал руки и приподнялся.

— Я бы не хотел использовать свое преимущество подобным образом. Я все-таки не тот парень, о котором мы говорили.

— Знаю, — прошептала она.

— И я не хочу никаких сожалений по утрам, а ты уже сейчас, как мне кажется, преисполнена сомнений.

— Нет, это не так, — поспешно возразила она, облизывая губы.

Однако беспокойство не покидало ее — и он это видел.

Ион попытался дотянуться до ее свитера и, когда это не получилось, поднял с пола свою рубашку и плотно закутал ею Никки. Затем заглянул ей в глаза.

— Не знаю, как для тебя, моя сладкая женушка, но для меня предаваться любви — это совсем не то, что предаваться сексу, поскольку только первое подразумевает отказ от всякого контроля над своими чувствами. При этом отказ этот должен быть взаимным.

— Я это знаю.

— Нет, ты не знаешь. Мне кажется, что ты только отдавала, в то время как твой партнер только получал. Многие мужчины предпочитают вести себя подобным образом, но я не из их числа. И я не хочу брать того, чего не смогу отдать. До тех пор пока ты этого не поймешь и не доверишься мне, у нас с тобой ничего не выйдет.

— Довериться тебе? — медленно повторила она. — А не слишком ли многого ты просишь?

Он не ответил, продолжая внимательно разглядывать ее. Никки выпрямилась и села, поджав под себя голые ноги. Ей вдруг захотелось все ему рассказать — и о «Волшебной коробке», и о смерти родителей, и обо всем, что было в ее жизни после этого. Особенно сильно ей хотелось рассказать о том инциденте, таком для нее унизительном… Но сделать это она не посмела.

В конце концов, он был ее «временным» мужем, а она — его «случайной» женой, так к чему откровенничать, не зная, чем это обернется в будущем? Она ни в коей мере не хотела зависеть от Иона! Ни от него, ни от кого другого. Никки слишком хорошо усвоила свой горький урок и потратила целых семь лет на то, чтобы никогда больше не повторять прежних ошибок. А чего ей это стоило — никто не знает.

И — все же впервые за долгое время она вновь захотела принадлежать мужчине. Эта потребность буквально распирала ее изнутри, подобно птице, пытающейся вырваться на волю.

— Ион…

— Не надо, сердце мое, — мягко сказал он. — Я — никуда не ухожу.

— Пока еще не уходишь, — с горечью заметила она.

— Совершенно верно, — с готовностью подтвердил он. — Однако пора в постель, иначе мы проболтаем с тобой до утра.

— Возможно, именно к тому времени я бы успела прийти в себя.

— Для этого надо лишь одно — хорошенько выспаться, — невесело усмехнулся Ион.