Она бросается в спальню, где сопит Чихо. Следую за ней. Секирей тихонько. Стараясь не разбудить спящую, склоняется над ней, гладит по волосам и улыбается. Потом она поднимается и через секунду повисает на моей шее.

— Да! Да-да-да! Все получилось! — тихо визжит она. Выхожу, притворяя дверь. Но девушка не спешит отцепляться. Словно и не замечая своего вида, она смотрит мне в глаза.

— Ричард, — шепчет она. — я еще когда только тебя увидела, поняла, что ты — мой ашикаби! Прошу — окрыли меня!

Не отказываюсь, горячо целуя страстную девушку. Тут же происходит окрыление, но в этот раз крылышки не спешат исчезать. Более того, даже я ощущаю, как Секирей буквально излучает Силу. В случае с Яхан и Мусуби сразу после поцелуя крылья исчезали, а сила словно закукливалась в коконе глубоко внутри Секирей. Но в этот раз все по-другому.

— Это так необычно! — восклицает Удзуме. — Совсем не так, как было с Чихо! Я словно весь мир могу обнять!

Она падает на меня, буквально обжигая силой своей страсти. Думаю, можно немного расслабиться и проверить, насколько она стала сильнее. Костюм улетает на пол…

* * *

— Босс, проблемы! Мы только что потеряли сигнал одной из птичек!

— Последние координаты?!

— Отель в южной части города…

— Немедленно высылайте спецназ! Усильте его карательным отрядом птичек! Пусть разберутся!

— Так точно, босс!..

Глава 42

Карательный отряд против героя

Удзуме совсем не похожа на Яхан, хотя есть в Секирей одна вещь, которая их всех объединяет. И это не печать. Мне не приходится ее разогревать, так как девушка и без того течет со страшной силой, предвкушая первый в своей жизни секс. Также как и мулатка-ассасинка она старается сделать все возможное, чтобы доставить удовольствие в первую очередь мне, прижимаясь горячим телом и мягкой огромной грудью. Ее сиськи — это отдельная тема! Они в несколько раз больше, чем у Яхан, хотя, кажись, уступают Мусуби. Надо бы их вместе отодрать…

Все мысли плавно исчезают из разума, уступая место безумной страсти и плотским желаниям. Удзуме, как и Яхан оказывается совсем неопытной, но если предыдущая Секирей стеснялась этого, то эта, напротив, старается предугадать все мои желания. Она стонет, изгибаясь на кровати с такой страстью и желанием, что, кажется кончает каждый раз, как я вхожу в нее. Простыни под нами липкие от ее выделений, но девушка все никак не может насытиться. Наконец, и сам чувствую, что больше не в состоянии себя контролировать. Сила пытается вырваться из меня и в какой-то момент находит выход!

— А-а-а-а-а-а-а-ах-х-х-х! — кричит Удзуме. Раскаленный ее аурой воздух дрожит вокруг нас, роняя на пол посуду и переворачивая столик, сворачивая шторы в узел и хлопая дверками шкафчиков. Я разжимаю объятия, с удовлетворением замечая на шее Секирей пятнышки засосов и с удовлетворенным вздохом ложусь рядом.

— Я смогла доставить вам удовольствие, Хозиян? — робко спрашивает Удзуме. Вместо ответа я целю малышку и ласково улыбаюсь.

— О да! Еще как. И называй меня, пожалуйста, по имени. Ты не рабыня и не слуга. Ты моя дорогая Секирей.

— А ты — мой любимый ашикаби, Ричард! — пищит та, зарываясь лицом в мою грудь.

Хотел бы и я расслабиться, но моя чуткая аура улавливает поток растущего напряжения и внимания, направленного на наш номер.

— Похоже, у нас гости, — говорю напрягшейся девушке. — Нет, ты отдыхай. Я справлюсь сам.

— Но как я могу оставить своего ашикаби?! — гневно восклицает она. — Как я могу после этого носить имя Секирей?!

Она разводит руки в стороны и в тот же миг завязанные узлом шторы распрямляются, оборачиваясь вокруг нее, превращаясь в своеобразный костюм. Я уже стою на полу, чувствуя, как сброшенный костюм стремительно облегает мое тело, на ходу принимая боевую форму. Через секунду дверь слетает с петель и внутрь залетает сразу несколько боевых воительниц с разнообразным оружием наперевес. Я готовлюсь отражать их атаки, но они только занимают ключевые позиция, блокируя выходы и контролируя нас, а заодно страхуя друг друга. Каждая из них достойна отдельного описания.

Впереди и ближе остальных ко мне, стоит, целясь в меня тонким клинком, высокая длинноногая девушка с холодным и даже отстраненным выражением лица. Она одета в черно-белую кожаную броню, опоясанную ремнями, черные сапоги и чулки до середины бедра. С ее плеч свисает серое хаори — длинный плащ, на котором я замечаю вышитое изображение того же знака, какой был на шее Удзуме, Мусуби и Яхан. Значит, эта девушка — командир отряда налетчиков? У лидера отрядов привлекательная внешность, хотя броня и скрывает ее достоинства. Короткие серые волосы и стальной блеск холодных серых глаз завершают картину. Вот только выражение лица у нее почему-то измученное, будто девушку заставляют работать двадцать четыре часа в сутки, а от ауры за километр веет грустью неизбывной печалью и смертельной тоской.

Слева от нее стоит ее полный антипод. Это яркая, улыбающаяся девушка, почти подросток. Как кажется с первого взгляда. Почти полное отсутствие груди и полудетская угловатость, а также безвкусная, зато яркая одежда лишь подтверждает это впечатление. Но ее боевая стойка, а также недетские мускулы легко разрушают первое впечатление. У нее странная коса розовых волос, почему-то заколотая сбоку, а не сзади, как у всех нормальных людей. Должно быть и тут девушка решила выпендриться. Я не замечаю при ней никакого оружия, кроме странного вида перчаток, потому делаю вывод, что она, как и Мусуби, является бойцом-рукожопником. Ой, то есть, рукопашником.