— Один момент, генерал-майор, — добавляет Фьюри, ухмыляясь. — Я хочу уточнить. Этот вопрос, как вы сказали? Национальной безопасности? Связан с неким Ричардом Лайтингом? С тем самым изобретателем вакцины от рака, который также в прямом эфире убил Тодороки?

— Это не ваше дело, Фьюри! — ревет его собеседник. — Не забывайтесь! Это вне вашей компетенции! Или вы хотите, чтобы ваше место занял кто-то другой? Хотите пасти медведей на Северном полюсе?! Ублюдок, посмевший противостоять Мировому Правительству, будет наказан в любом случае! Держитесь подальше от этого дела!

Ник кивает мне, показывая на смартфон.

— Уважаемый генерал-майор Левингтон, — впервые за все время говорю я.

— Что?! Кто это?! Фьюри, кто там с вами?!

— Вы не узнали мой голос, генерал-майор? — спрашиваю, чувствуя наступающую ярость. — Это же тот самый ублюдок, который в прямом эфире казнил зарвавшегося маньяка, по какой-то случайности занимаюего место президента. Да это я, Ричард Лайтинг.

— Сволочь! — ревет Левингтон. — Фьюри! Изменник! Предатель! Ты заодно с преступником!..

— С преступником?! — удивляется тот. — Странно, мне казалось, это мы должны бороться с преступностью, сэр. А что получается? Мы покрываем маньяков и похищаем детей?! Со всем уважением, сэр, но ублюдок тут вы!

— Ты! — задыхаясь, кричит генерал. — Ты отказываешься выполнять приказ?!

— Именно так, сэр!

Тогда вклиниваюсь я:

— Вы искали меня, генерал? Вот он я. Вы пришли в мой дом, похитили моего ребенка, прикрываясь властью, а теперь желаете отпустить преступников? Не пойдет. Я сам приду к вам. Я убью всех и каждого, кто встанет у меня на пути, а потом повторю с вами то, что сделал с Тодороки в прямом эфире. Давно пора почистить власть предержащих…

По завершении разговора мы с Ником смотрим друг на друга. Негр разводит руками.

— Поздравляю, мой друг, — говорит он. — теперь мы — вне закона. Сможешь помочь мне очистить доброе имя?

— С удовольствием! — оскаливаюсь я. — Кто такой этот Левингтон и как мне найти его?

Глава 24

Опасно одному идти — возьми…

Майкл Бин Левингтон, один из высокопоставленных генералов, служащих Мировому правительству, — говорит Фьюри. — Если ты решил всерьез взяться за него, то знай, что он подчиняется напрямую Президенту СОСША. Тебе необходимы будут доказательства, что именно он виновен в похищении твоей дочери, иначе ты рискуешь настроить против себя половину мира…

— Во-первых, Гамили — не моя дочь, — отвечаю, оглядываясь назад. Видно, что Роджерс все еще пытается разговорить преступника, но тот лишь смеется ей в лицо. — Во-вторых, плевать я хотел на отношения с человечеством! Пусть хоть все считают меня преступником! В-третьих, кто сказал, что я собираюсь прийти к нему с пустыми руками?

…Надо было видеть лицо отморозка, когда он понял, кто зашел в его камеру. Нет, он не обоссался от страха и даже не закричал. Но я вижу его глаза. Мужик в ужасе. В глубине его мозга плещется дикий первобытный страх. Потому-то он и не пошевелился, когда я вошел в камеру. Его попросту парализовало от ужаса. Интересно, с чего бы такая реакция? Значит, он далеко не простой тупой наемник, а посвященный в дело, которое ему поручили? Разберемся.

— Ричард! — вспыхивает солнечной улыбкой Стефани, мгновенно забывая про допрос. — А я тебя так долго ищу! Где же ты был?! Мне столько надо тебе расск…

Игнорируя ее, прохожу к бандиту, слегка отодвигая плечом девушку.

— Вижу, ты узнал меня, — ласково улыбаясь, обращаюсь к нему. — Как тебя зовут, родной мой похититель слабых детей?

— Г-груб-бер, — заикаясь, произносит мужик. — Боло Груб-бер…

— Странное имя, — поднимаю брови. — Бразилия? Аргентина?

— Финляндия, — бормочет тот, пытаясь отодвинуться. Но позади стена, отступать ему некуда.

— А раньше не мог сказать? — слышу позади себя недовольный голосок Стефани. Она тотчас принимается тапать по планшету.

— Ага, Грубер Боло, Финляндия, не соврал! Так-так-так, восемь классов церковной приходской школы, потеря родителей в несчастном случае. Восемь лет армии, медаль за отвагу, дослужился до старшего сержанта… Не поняла? Как это «погиб при исполнении?!»

— Действительно, — тяну я, оборачиваясь к нему. Тот, отчаянно потея, облизывает пересохшие губы. — Видать, совсем непростую птицу мы поймали. Ну что, Боло, сам все расскажешь, или другую руку сломать в трех местах?..

Неудивительно, что тот принимается выкладывать правду. Но уже спустя минуту, замечаю, как он пытается схитрить и умолчать имена руководителей, их мотивы и прочие тонкости. Когда я уже готов привести угрозу в исполнение, меня посещает гениальная мысль.

— Ник, будь любезен, — говорю присутствующему на допросе негру, — Выведи на палубу всех, кого вы повязали в том контейнере. И этого, — киваю на посеревшего бандита, — захвати.

Через пятнадцать минут на продуваемой холодными ветрами взлетной палубе летающего корабля выстраивается ряд скованных особыми наручниками преступников. Только сейчас у меня выдается нормальная возможность внимательно рассмотреть их всех. Большинство из них — белые европеоиды, но есть и чернокожие, и даже китайцы, если я не ошибаюсь.