— А-а-а-а-а!

— Дерьмо собачье! Неубедительно! Покажи мне свой настоящий боевой оскал!

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!! — вопит тот так сильно открывая рот, что я вижу его язычок на задней части ротовой полости.

— Не напугал! — заканчивая экзекуцию, говоря, отворачиваясь от него и возвращаясь к жирному. — Работай над этим!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Как будешь оправдываться?! — кричу в харю толстого.

— С-сэр, в чем оправдываться, сэр? — бледнея и потея еще больше, спрашивает тот.

— Здесь я задаю вопросы, е**ная ты свинья! — перебиваю, херея от его наглости. — Понятно?!

— Сэр, так точно, сэр!

— Ну отлично, разрешите я тут немного похамлю?!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Боишься, нервничаешь?

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Это я тебя напугал?

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— С-сэр?..

— Что, сэр?! Хотел меня нахуй послать, когда я пришел? Как ту женщину, ублюдок?!

— Сэр, никак нет, Сэр!

— Сколько ты весишь, рядовой?!

— Сто сорок килограмм, сэр!

— Сто семьдесят килограмм говна, а воняет, как от тонны! Пытаешься выкрутиться, да, жирный уебок?!

— Сэр, никак нет, сэр!

— Херня! Лучшее, что в тебе могло быть, стекло по жирной жопе твоей мамаши и осталось грязным пятном на матрасе! Тебя наебали при зачатии! Откуда родом такая жирная тварь, как ты?

— Сэр, из Нагайо, сэр!

— Нихера себе! Из Нагайо! Из Нагайо призывают только быков и пидарасов, рядовой! Рогов у тебя вроде нет, так что выбор невелик! Хуй сосешь?!

— Сэр, никак нет, сэр!

— Пидарас?!

— Сэр, никак нет сэр!

— Спорим, что ты из тех, кто любому по-тихому дает в задницу, даже не питая взаимности?! Так ведь, мразь?!

— СЭР, НИКАК НЕТ, СЭР! — колыхаясь как студень, орет жирный. Аура ужаса исходит от него липкими черными волнами. Еще чуть-чуть — и он обоссытся вторично, как недавно, когда я держал его на весу. Пожалуй, не стоит перебарщивать на глазах у всех.

— Я за тобой присмотрю! — обещаю, отворачиваясь. За спиной раздается судорожный вздох облегчения. Перехожу к стрелявшему в меня типу, внешностью смахивающим на китайца. У него покатый, как у неандертальца лоб, а лицо словно вырезано грубым резчиком из камня.

— У твоих родителей есть живые дети?!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Сто процентов они об этом жалеют! Такого урода хоть сейчас в цирк! Как тебя зовут, китаеза?!

— Сэр, Гомез Санчес, сэр!

— Какой еще Гомез? Ты из «этих» что ли? — киваю на жирного. — Ты голубых кровей?!

— Сэр, никак нет, сэр!

— Хуй сосешь?!

— Херня! Спорим, ты можешь высосать мяч для боулинга через трубу от раковины?!

— Сэр, никак нет, сэр!

— Мне не нравится имя Гомез! — кричу я. — Гомесами зовут либо пидоров, либо матросов! Отныне ты — рядовой Гомункул!

— …

— Думаешь, я симпатичный, рядовой Гомункул? Думаешь, я смешной? — ору, заметив, как губы Гомеса дрогнули в усмешке.

— Сэр, никак нет, сэр!

— Тогда убери эту отвратительную ухмылку с лица!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Я кому сказал, дорогая моя, ебать тя в рот?! — закипаю, видя, как его рот сам собой расползается в стороны.

— Сэр, я пытаюсь, сэр! — кричит тот.

— Рядовой Гомункул, даю тебе три секунды. Ровно, блять, три секунды на то, чтобы ты убрал эту идиотскую ухмылку со своей рожи или я выковыряю тебе глаза и выебу тебя прямо в череп. Один! Два!! ТРИ!!!

Гомез зажмуривается от страха, но у него ничего не получается. Кончики губ предательски пляшут в глупой улыбке.

— Сэр, ничего не могу поделать, сэр, — пищит он.

— Херня! На колени подонок!

— Теперь души себя! — вытянув вперед руку, кричу я. Идиот тут же принимается ласкать свою шейку. — Кретин! Души себя моей рукой! Да не хватайся! Я сказал — души себя моей рукой, а, значит, нагибайся и начинай себя душить!

Может, и перегибаю, но вижу по глазам многих, что они воспринимают это зрелище, как какое-то шоу. А мне нужно сломать этих охуевших полицаев, возомнивших себя богами этого городка. Сломать и заставить стать лучше. И я знаю только один способ, не убивая их. Способ, который мне показал мой старшина Калеб. Старший сержант пехоты, благодаря которому я из доходяги превратился в унисола — универсального солдата. И я собираюсь прогнать всех этих полицаев через то, через что прошел я сам.

Гомез неуверенно наклоняется, дотрагиваясь своей шеей до моих пальцев, мгновенно перекрываю ему доступ кислорода. Он хрипит и бьется как рыбка, до тех пор, покане кричу на него сверху, немного ослабляя хватку:

— Больше не улыбаешься?

— С-сэр, так точно с-сэр…

— Херня, я тебя не слышу!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!

— Херня, все равно не слышу! Воешь, как баба, которую прут на столе босса!

— СЭР, ТАК ТОЧНО СЭР!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

— Достаточно! Встать!