А Красный Плюс – контора совсем другая. Что-то Язон и раньше про них слышал краем уха, но по разным причинам сталкиваться ни разу не приходилось. А вот пожалуйста: существуют, оказывается, уже чуть ли не тысячу лет и людям помогают!

Возникла же эта благотворительная организация в тот год, когда на целом ряде планет вспыхнули страшные пандемии и возникла угроза распространения смертельных вирусов через космическое пространство на всю Галактику. Название организации, кстати, позаимствовано было из истории Старой Земли, но в связи с оголтелой антирелигиозной пропагандой того времени подозрительное слово «крест», при полном сохранении традиционной символики, заменили на более нейтральное – «плюс». Ну а действительно, какой это крест? Крест совсем иначе рисуют. А у медиков должен быть плюс – как символ перечеркнутого минуса, то есть болезни.

Тогдашний Красный Плюс был натуральной спецслужбой со всеми ее прелестями: неоправданной жестокостью, абсолютной секретностью, чрезвычайными правами и неограниченной властью. Эпидемии были остановлены. А организация осталась. Настоящие спецслужбы имеют свойство самосохранения при любых режимах и во все эпохи. Уходят цели, но остается братство профессионалов. А цели Красного Плюса полностью не ушли, да и не могли уйти.

Открыть новую необитаемую планету земного типа – такое малореально в современном мире, а значит, и новых возбудителей болезней не предвидится, но это в традиционном смысле. А мало ли каких чудес можно ждать от природы? Не говоря уже о людях. Вот взяли, например, и придумали чумрит. Красный Плюс его прохлопал. Спасибо пиррянам и Рональду Сейну – узнали, прилетели, взялись за дело.

Язон понимал, что работы этим ребятам хватит надолго. Потом, глядишь, еще и на Элесдос полетят – тамошних девочек спасать. А уж с какими социальными проблемами столкнутся моналойские власти уже после ухода отсюда Красного Плюса, Язон даже приблизительно не мог себе представить. Точнее, мог, но не хотел. Думать ему об этом было просто тошно. Ну, не собирался он вешать на шею пиррянам, а главное, на свою собственную, еще одну слаборазвитую неблагополучную планету. Может, когда-нибудь и заглянет сюда узнать: мол, как дела? А так – слишком много еще осталось нерешенных задач у себя дома. Вот так он и подумал о Мире Смерти – в который уж раз? – как о своем доме.

– Что, грустно улетать? – спросил Язон у Меты, когда планета Моналои стала уже маленькой точкой на обзорном экране.

Крейсер «Бригетто» еще не вышел, но готовился к выходу в кривопространство.

– Откуда? Из этого гадюшника? – удивилась она.

Язон пожал плечами.

– А мне всегда грустно улетать. Пятая сотня планет перед глазами мелькает, а все равно – каждый раз грустно.

– Я этого не понимаю, – призналась Мета. – Я домой хочу. Пойдем вместе к Арчи заглянем.

Арчи сидел за столом и кормил папегойского макадрила банановой кашкой, приговаривая:

– Что, Мальчик, будем лечиться, или хочешь остаться наркоманом?

Макадрил лопал за обе щеки, улыбался, как человек, похоже, хотел всерьез завязать с вредной привычкой.

– Это античумритные бананы, – пояснил Арчи. – Укол-то я ему уже давно сделал. Представляешь, животные, особенно мелкие, гораздо тяжелее переносят абстиненцию.

– Мне бы твои проблемы, Арчи, – проговорил Язон.

– А что?

– Да ничего. Надоело все. Раньше за мной полиция гонялась. А теперь все кому не лень охотятся! Просто с ума посходили. А думаешь, почему? Я к себе феномены притягиваю. Всегда так было, а на этот раз ну прямо какой-то парад феноменов: Фуруху, Виена, Энвис, Олаф, горячие монстры, звездолет этот немыслимый, да, в конце концов, и Крумелур – своего рода феномен.

– Брось, Язон, Крумелур твой – обыкновенный подонок со способностями чуть выше среднего. Вот сам ты – это точно, феномен. Рассуждаешь очень интересно: совершенно восхитительный Мальчик – это у тебя ерунда, а какие-то ничтожные бандиты, которых давно пора из головы вытряхнуть, – феномены.

– Ты все шутишь, Арчи, а я вот вспоминаю все время, как Бервик боялся три феномена в одном месте собрать. Нельзя, говорил, уникальных флибустьеров и уникальный «Овен» на уникальную планету Пирр одновременно привозить. Но четвертый феномен – я сам – все эти неприятности нейтрализовал. Разве не так?

– Возможно, – задумался Арчи, – но полагаю, что в действительности все гораздо сложнее. Бервик мыслил слишком примитивно. А помнишь, Старик Сус уверял тебя, что на Джемейке было собрано все зло в одном месте? И то же самое рассказывал Солвиц про поверхность своего астероида. Моналои – это, по-моему, третий по счету такой же эксперимент.

– Ты, Язон, – сказала вдруг Мета, – наоборот, невольно притягиваешь к себе все доброе в этом мире. Как тебе такая гипотеза?

– Да нет, Мета, ты меня идеализируешь, – вздохнул Язон. – Гадости всякой ко мне тоже порядком прилипает. Скажи вот нам лучше, Арчи, что ты думаешь о кетчерах. Эти-то для чего феномены у себя коллекционируют? Правда, что ли, конец света приближают?

– Про кетчеров я тебе ничего не скажу, – ответил Арчи сурово. – Про них я только еще начал думать.

– Ну а про Фуруху?