Шрифт:
— Вас накормят бесплатно, — сказала она, судорожно хватаясь за рукав моей куртки.
— Я могу за себя заплатить, — ответил я.
Но она покачала головой.
— Это мой ресторан, и это меньшее, чем я могу отплатить за свое спасение, ваше благородие.
Отказываться я не стал, но и обременять хозяйку посчитал излишним. Так что взял себе порцию мяса с кашей да чай с эклером. Люблю сладкое, ничего не могу с собой поделать.
Только когда я закончил с приемом пищи, ко мне подсела девушка в форме полицейского. Улыбнувшись мне, она представилась:
— Жданова Антонина Владиславовна, сержант полиции Российской Империи. Не ответите на пару вопросов, Иван Владимирович?
Я взглянул на нее поверх чашки, из которой допивал последний глоток чая. Опустив посуду на стол, широко улыбнулся и произнес:
— Вам, Антонина Владиславовна, я с удовольствием расскажу все, что пожелаете.
Глава 3
Хорошо быть дворянином. Что бы ни произошло, мое слово против слова неблагородного сословия будет всегда котироваться выше. Не то чтобы я собирался этим злоупотреблять, но в данном случае со мной разговаривают на свободе, а не в отделении как раз потому, что я — дворянин. Так бы неизвестно, какими путями шло правосудие.
А теперь — атака простолюдина на дворянина это всегда бунт. А за него легких последствий не существует, там минимальное наказание — пятнадцать лет каторги. И не просто исправительной колонии, где у преступника есть не только шансы на возвращение к свободной жизни, но и возможность развить свои незаконные навыки от старших товарищей.
Каторга в Российской Империи — это урановые шахты, например. Ну или другие схожие по вредоносности работы. Вернуться с каторги уже само по себе достаточно сложно, а вести после нее полноценный образ жизни — нереально в принципе.
— Итак, вооруженное нападение группой простолюдинов на дворянина, — подвела итог Антонина Владиславовна, заканчивая записывать мои показания. — Вы поступили очень благородно, заступившись за девушку, подвергшуюся нападению, Иван Владимирович.
На последней фразе она улыбнулась мне совсем иначе, чем прежде. Не совсем симпатия, но легкий намек на то, что я не вызываю отвращения, я уловил.
— На моем месте так поступил бы любой благородный человек, — ответил я, прокручивая в руках чашку с заново налитым чаем. — Кодекс дворянской чести обязывает нас выступать защитниками всех, кто несправедливо подвергается агрессии. К тому же на обоих бандитах я заметил татуировку банды и прекрасно понял, что простой демонстрацией способностей их не отпугнешь.
— Да, вы правильно сказали, — качнув головой, подтвердила сержант, заглядывая в свои записи. — И Станислав Щемец, и Сергей Волжский — оба состоят… состояли в банде «Дикие кабаны», — сообщила она. — К сожалению, до сих пор им удавалось уходить из зала суда без обвинения.
— Высокие покровители? — предположил я.
— Да, Иван Владимирович, — вздохнула сержант. — К сожалению, полиция не всесильна.
Я промолчал, и так все понятно.
На самом деле крупных и сильных банд не так много в столице, но каждая держит свою часть города. И у каждой имеется некий выгодоприобретатель, который и выводит свои криминальные элементы от удара. Делается это, разумеется, неофициально, чтобы государство при всем желании не смогло подтвердить, кто именно стоит за бандой. Ну и сами авторитеты тоже понятия не имеют, кто им платит на самом деле.
Мой отец не раз сталкивался с этим явлением, когда деятельность преступных группировок проходила по вопросам Службы Имперской Безопасности. Нам домой поступали несколько раз угрозы, пока Владимир Александрович Моров не явился на встречу с главарем в одиночку. Вышел после беседы он тоже один, неся голову криминального авторитета за волосы. Все подручные главаря, оказавшиеся в ту ночь у своего босса, остались лежать в пылающем особняке.
Больше дорогу переходить нам никто не решался.
— Что же, на этом у меня все, Иван Владимирович, — произнесла сержант, поднимаясь из-за стола. — От лица полиции Российской Империи выражаю вам благодарность за спасение гражданского лица.
Я спокойно кивнул и, сделав последний глоток, тоже встал. Вытащив из бумажника несколько купюр, придавил их чашкой и направился к выходу.
Напарник Антонины Владиславовны, все это время говоривший со спасенной мной владелицей ресторана, оставил ей свою визитку и, бросив на меня внимательный взгляд, поспешил за Ждановой.
Я проводил сержанта взглядом, откровенно любуясь ее фигурой, обтянутой полицейской формой. Что ни говори, а портной, который ее придумал, знал толк в женской красоте. Приталенный китель, юбка до колена, высокие сапожки.
— Еще раз спасибо вам, — произнесла хозяйка заведения.
Настроение приподнялось. Что уж скрывать, сделать полезное и доброе дело — всегда приятно. Даже мысли о том, что кто-то свистнул мой ноутбук, уже ушли. И вспомнил я об этом, только когда сел на мотоцикл.