— Знать фамилию — это не значит знать всю гнусность, на которую способен этот человек, — мы замолчали. Он внимательно меня изучал. Стало неловко от этого острого взгляда. — В первую очередь, хочу поблагодарить вас, — я удивилась. — После смерти жены, я не стал образцовым родителем, который может заменить мать и выполнять функции отца. Скорее, стремительно терял доверие и любовь сына, — я не знала, что у Лёши умерла мама. Про неё никогда не шло речи… — Вы и ваша семья стали для него больше семьёй, чем я, — мне стало как-то грустно. — Жаль, что у меня не было возможности сказать это вашим родителям, — я кивнула.

— Они всегда были рады Лёше. А я, когда была маленькой, считала, что у меня два брата, — он мне так улыбнулся, что у меня что-то ёкнуло внутри. Может между ними и нет особо душевных отношений, но Лёша сын своего отца. Унаследовал его улыбку — это точно.

— Когда всё произошло с вашим братом, ко мне пришёл человек, — Николай Алексеевич продолжал уже очень серьёзным тоном. — Не сам Горский. Его посредник. Они уже откуда-то знали о том, что мой сын практически член вашей семьи. О том, что ваш брат жив, я не знал… — он посмотрел на меня внимательно, оценивая верю ли я ему. Я никак не отреагировала, и он продолжил: — Горский тогда, конечно, был ещё не в том статусе, что сейчас. Но уже имел власть, связи и авторитет опасного человека. Его фамилия прозвучала сразу и в контексте, что если я не буду сотрудничать — не помогу замять расследование, то вся ваша семья и мой сын лягут рядом с вашим братом, — у меня участилось дыхание и стало бить мелкой дрожью. Собеседник заметил, но не прервался: — Я не хотел идти у него на поводу, и попытался найти кого-то, кто будет статусом выше него, но… — мне это «но» не понравилось. — Меня усадили в машину и повезли. Я думал, убьют. Но меня привезли на встречу. В ней я не участвовал, сидел в машине с тонировкой, когда очередной посредник говорил с вашим отцом, — это так меня шокировало, что у меня дыхание сбилось. — Ему сказали не соваться в это, иначе он пожалеет. И хоронить будет всю семью, а не только сына. Ну, а мне дали понять, что я хожу по лезвию. Показали фото вас и моего сына. И пообещали, если я попытаюсь снова что-то предпринять, начать присылать мне сына по частям. А вас с семьёй убить, — он прервался на пару минут. Наверное, давая мне переварить услышанное. У меня уже заметно дрожали руки. — Когда все сынки богатых родителей погибли, ко мне пришли снова. Рекомендовали не вспоминать об этом деле. Сейчас понятно, зачем пришли угрожать снова. И почему убийства их деточек не расследовались толком. Они-то знали, что ваш брат жив. И, видимо, знали, что это он очистил землю от этих ублюдков. А ещё, теперь понятно почему они следили за вами всё это время, — у меня всё замерло внутри.

— Следили? — сдавленно выговорила я.

— Да. Видимо, искали вашего брата, но не могли найти. Горский даже пытался вам навредить, когда его сынок погиб. Наверное, думал, что так выманит вашего брата. К счастью, я тоже присматривал за вами, и мне удалось ему противостоять… — на фоне всех событий, произошедших в моей жизни, за столь короткое время, этот разговор становился последней каплей. Я сидела молча с чувством, что я на грани. А он, кажется, ещё не собирался уходить. — Теперь вы знаете всё. Алексей просил меня об этом. Он сказал, что вы очень ответственный человек, с повышенным чувством справедливости. И можете задумать изобличить Горского, — он сделал паузу, и смотрел изучающим взглядом. Наверное, он понял, что Лёша был прав, по моему выражению лица. — Думаю, я не ошибусь, если попрошу вас от своего имени, и имени сына, не пытаться наказать этого человека, — я упрямо поджала губы.

— Чтобы он остался безнаказанным? — его взгляд был таким, будто я разбаловавшийся ребёнок.

— Горский не просто влиятелен и властолюбив. Ради власти, и своего статуса, он смёл на своём пути всё и всех. С того момента, как всё это началось, я следил за ним. Он не позволит никому пошатнуть его устоявшийся миропорядок. Он не брезгует никакими способами. Ну, это вы и сами уже могли понять…

— Значит, он снова сделает всё, чтобы избежать ответственности, — он пристально на меня посмотрел.

— Послушайте, Ангелина, — заговорил он как-то более ласково, чем до этого. — Для того, чтобы противостоять человеку такого уровня, нужно иметь хоть что-то превосходящее, — он наклонился ближе ко мне. — Думаю, снова близок день, когда ко мне придут с угрозами, чтобы держал язык за зубами. Все эти годы, я собирал данные на Горского. Я могу защитить всех нас. Сейчас у меня есть для этого ресурсы и компромат. Но, чтобы уничтожить его, у нас ничего нет… — ну, у меня тоже кое-что есть… — подумала я про себя. Следователь по делу Олега провёл своё расследование. Интересно, где сейчас та папка?

— Значит, надо найти то, что его уничтожит, — я решительно повернулась к своему собеседнику.

— А Алексей не преувеличивал. Вы действительно непримиримы, если что-то решили. Промахнулся только с тем, что вас отрезвит знание всей ситуации в целом.

— Раньше все мы были по одиночке. А теперь мы можем действовать вместе, — он посмотрел на меня ещё более оценивающим взглядом, чем до этого.

— Даже не представляю, что мы можем сделать, чтобы противостоять помощнику Президента — советнику по противодействию коррупции…

*** Повествование от лица Ангелины ***

Мы сидели и смотрели друг на друга. Я заговорила первой:

— Нужно попытаться… Тем более, что теперь у нас не особо есть выбор. Олег жив. Начнут расследование. Горский избежит наказания… — рассуждала я. — И кто будет козлом отпущения? Вы? Лёша? Олег? — было видно, что он понимает о чём я говорю. И согласен.

— Ну, мы с Алексеем и так не будем бездействовать, но насчёт вашего участия… Я не уверен.

— Я больше не ребёнок. Теперь я должна защитить свою семью, — я подумала об Олеге. И маме. Они беззащитны. И, кроме меня, у них никого. Тут в мою голову резко ворвалось осознание, что, если они найдут Олега и убьют, то избавятся от проблемы. Как же я раньше об этом не подумала?!!! Радость от того, что Олег жив, и ужас того, что он совершил, затмили мой разум, и я забыла об опасности… Это настолько напугало меня, что я стала вставать с кровати.

— Что вы делаете? — голос Николая Алексеевича прозвучал растерянно.