Я решила, что лучше оставить их наедине, на какое-то время, и сходить проведать Олега. Вышла от Лёши с надеждой и тяжестью на сердце одновременно. Спросила у медсестры где лежит Олег. Она провела меня к его палате, и ушла. Я зашла, тоже нерешительно. Олег был ещё без сознания. Тоже подключён к кардиомонитору. Я подошла к его кровати.

— Олег… — я стала брать его за руку и одновременно говорила: — Это Ангелина… — он резко открыл глаза, я не успела ничего понять. Он схватил меня за шею с такой силой, что промелькнула мысль — он сейчас мне шею сломает. Я вцепилась в его руку, и пыталась её убрать, но она была как камень. Я била по ней и, кажется, била брата, в попытке отбиться. Я не могла дышать. Было очень больно горло. Всё уже плыло перед глазами. Я видела лицо брата, но оно было похоже на безликую маску. Без эмоций, без чувств. Пустой, бездушный взгляд. Он смотрел на меня, но, словно, сквозь меня. А дальше… Я не уверена, что то, что мне привиделось, было наяву. Это был не мой брат и не Созон. Это был даже не человек. Перед глазами встало существо с телом человека и лицом дьявола из моего сна. Это длилось всего мгновение. Наверное, мозг без кислорода, смешал реальность и сон. А потом наступила темнота.

*** Повествование от лица Алексея ***

Всю ночь шёл дождь со снегом, и до сих пор не прекратился. Я вышел из машины, высоко подняв воротник пальто, и пошёл к пятиэтажному зданию клиники.

В пасмурную погоду оно выглядело так мрачно, что нагоняло уныние. Я остановился перед входом, закрыв глаза, и глубоко вдохнув. Воздух был свежим, и даже, слегка морозным, предвещая скорое наступление зимы. Я мысленно попытался настроиться на позитив, но это было нелегко…

Уже по привычке, я поднялся на пятый этаж, и зашёл в палату.

— Привет, Ангел. Как ты сегодня? — я прошёл и сел. Знаю, что ответа не последует, но, кажется, мои разговоры помогают больше мне. Я взял её за руку.

Прошёл почти год, с момента, как Олег её чуть не убил. Поганые Горские, даже после смерти, смогли причинить столько вреда.

Ублюдок Андрей, который Антон, основательно покопался у Олега в голове. Вытащил личность девятилетнего Олега и, используя злость Созона, создал в Олеге ещё одну личность, так называемый «дух». Это казалось мне немыслимым, пока я сам не увидел это своими глазами. И новый врач Олега не объяснил мне, что это не что-то сверхъестественное. При диссоциативном расстройстве идентичности, когда оно усугубляется, а ублюдок Андрей его усугубил, возможно появление не личности человека, а нечто одержимого.

Чтобы разобраться в этом, новому врачу пришлось проделать колоссальную работу. А в начале, это был кромешный ад. При произнесении имени Ангелины этот одержимый дух приходил в себя и творил страшные вещи. Он даже не разговаривал. Чтобы понять его, пришлось искать с ним контакт, через других личностей, тех, кто мог сообщаться с ним хотя бы немного.

В первый раз, когда он появился, мы тогда ещё не знали с чем имеем дело, он чуть не вырвался на свободу. А единственной целью существования этого чудовища, оказалось убийство Ангелины. А он и до этого уже почти справился…

Я мысленно вернулся в тот день, когда я вышел из комы, и заставил отца отвезти меня к ней. Вся её шея была синяя, хотя, прошло больше недели с нападения. Её спас Олег, как, блин, это не парадоксально. Не смог подавить этого духа, зато смог позвать на помощь. Он разорвал швы, чтобы остановить его, чуть не умер.

— Я сегодня был на суде у Олега… — заговорил я снова. — Ты знаешь, он молодец, у него с каждым днём всё больше успехов в лечении. Ну, с судами — сама понимаешь. Недееспособность. Принудительное лечение. Хотя, он и сам не имеет ничего против… — я поправил её волосы. — А мама твоя — просто нечто! Посещает суды, не все, но уже без сопровождающих. На медикаментозной терапии она способна теперь справляться сама… — это был долгий путь. Сначала её врач устранял последствия после Андрея. Тот тоже влез ей в голову и наговорил всякого бреда — что она мертва и теперь в мире мёртвых. А, когда она осознала, что Олег жив, воспряла духом. Про Ангелину мы не сообщали сколько могли. Это её снова подкосило, но она выбралась. — Хотя, может ты и сама это знаешь… — я всматривался в её безмятежное лицо. Лечащий врач Ангелины говорит, что она может слышать то, что происходит вокруг. Она здорова физически. Её даже выписали из государственной больницы, спустя пять месяцев комы, так как они больше ничего не могли сделать. А уход за человеком в коме — не их профиль. Я перевёз её в специализированную частную клинику. Тут её полностью обследовали, и новый врач подтвердил, что проблем со здоровьем у неё нет. За ней осуществляют соответствующий уход, врачи поддерживают её физическое состояние. Но из комы она не выходит. Мы с врачом долго анализировали и обсуждали в чём может быть причина, почему она не выходит из комы. Он сказал, что это из-за нечеловеческой перегрузки: физической и психической, которая предшествовала нападению Олега. Другими словами, она так устала, что организм взял передышку. А теперь она не возвращается. Причины неизвестны. Я закусил губу. Врач сказал, что чем дольше она в таком состоянии, тем меньше шансов, что она выйдет из него. Я перепробовал уже, наверное, все мыслимые и немыслимые варианты. Приводил тётю Аню, Олега привозили в смирительной рубашке. Они говорили с ней, просили вернуться, но тщетно. Сколько раз я просил её об этом сам. Умолял.

— Привет, — поздоровался Максим. А я не услышал, как он пришёл.

— Привет. Проходи… — он тоже с ней говорил. Но результата нет. А ещё… Он, кажется, готов оставить её. В начале он приходил часто. Спустя пол года — всё реже. И я понимаю, что он молод. И ему хочется жить. Да, и видеть, как она угасает — просто невыносимо. Но… Я не понимаю, как он может. Не понимаю.

— Как она? — он подошёл.

— Так же… — каждый раз я вижу всё меньше отклика в нём на эту новость. Сначала, это пугало его. Потом — злило. А теперь… Он просто спрашивает, потому что, вроде как, должен.

— Ладно, я оставлю вас, — я встал и пошёл на выход.

— Угу, — его тон мне не понравился.

Я вышел, но намеренно не стал уходить, а смотрел через стекло. Он сел и долго молчал. А, когда заговорил, то выглядел виновато и расстроенно. Я не продержался и пары минут. Вошёл.

— Извини… — он повернулся. — Могу я поговорить с тобой? Снаружи? — он нехотя встал и вышел ко мне. Я глубоко вздохнул. — Ты решил её оставить? — напрямую спросил я. Он не ответил. И я понимаю, что всё это тяжело для него. И происходящее, и принятое решение и этот разговор, и видеть её в таком состоянии. Но я всё равно неимоверно злюсь.

— Я не могу больше смотреть, как она умирает у меня на глазах.

— Она не умрёт! — почти прорычал я.

— Ты знаешь, что это не так, — он посмотрел мне в глаза, а в его была — боль. — Её показатели ухудшаются. Врач сказал, функции мозга снижаются. Это вопрос времени, когда её организм сдастся… — я хотел ему врезать. Аж кулаки сжал до боли в костяшках. Спокойно! От мордобоя конструктива не будет. Я отпустил злость.

— Послушай… — душу разрывало от того, что я должен был сказать, но, чтобы вытащить её, я готов на всё. — Она любит тебя, — он хотел меня перебить, но я его остановил. — Если ты оставишь её, у неё не останется причин бороться дальше… — мне казалось, что отчаяние переполняет меня. Я был готов умолять его, чтобы он остался.