— Нам надо поговорить… — у меня сердце удар пропустило. Это хорошее поговорить или плохое? — Сядь, пожалуйста… — внутреннее волнение уже начало играть с моим воображением. Я сел. Она всё никак не начинала говорить. Стояла ко мне спиной, и молча смотрела в окно.

— Может надо врачу показаться? — не выдержал я.

— Нет. Дело не в памяти и не в проблемах с навыками…

— А в чём?

— Я помню, что, когда говорила с тобой, когда ты был в коме, то твоё сердце отреагировало на это. Ты слышал меня. Ты помнишь это? — она спросила это повернувшись, и очень внимательно глядя на меня.

— Нет, — что за странный разговор?

— А я помню происходившее вокруг меня, когда я была в коме… — у меня в груди сжалось что-то.

— Помнишь?

— Это было странно. Как сон. И сначала мне было там хорошо. Мы были с Максом, — она произносила это с какой-то задумчивостью, а меня это резануло по сердцу. — А потом всё изменилось. Он изменился. Отдалился, пропал… — я вспомнил, что сначала он приходил каждый день, потом реже, потом ещё реже. Я не присутствовал на их встречах, поэтому не знаю, что он говорил ей. — Я чувствовала усталость. Сильную. Так что я искала отдыха что ли…

— Ты не выходила из комы, мы с врачом сошлись на этой причине — из-за перенапряжения. Из-за всех событий, что случились с тобой за столь непродолжительное время. А потом ты восстановилась, но всё равно не вернулась.

— Да. И я уходила всё дальше в свои сны. Там было спокойно и мне не хотелось возвращаться… — она очень внимательно смотрела на меня, словно, собираясь сказать что-то очень важное, или то, что могло причинить мне боль. — Там был ты… — мой мир взорвался в эту секунду. Ощущение, что каждая молекула твоего тела движется, под воздействием неведомой, но невероятной силы, переполняло меня. А она продолжила: — В каждом моём дне, был ты… — она говорила спокойным голосом, хотя, было видно, что слова даются ей с трудом. А я вообще не мог ничего сказать. — И я просто хотела остаться там…

— И почему ты вернулась? — с дрожью в голосе, спросил я. Не знаю чего я так боялся, но в ожидании её ответа, я замер.

— Потому что ты сказал, что не можешь меня отпустить и никогда не сможешь, — меня, словно ударило волной чего-то горячего. Наверное, это было чувство абсолютного счастья.

— Ты слышала? — нерешительно переспросил я, а внутри ощущал сильную дрожь.

— Я слышала, как ты умолял меня вернуться. Но мне было тяжело выбраться из своих снов, где было так спокойно. Но ты не сдался… — я наконец встал. Не имея больше сил сидеть, и быть не рядом с ней. Я подошёл к ней вплотную. На её глазах блестели слёзы. — Ты не отпустил меня… — робко сказала она, и подняла на меня взгляд.

— Потому что люблю тебя. Больше всего на свете, — она закрыла глаза, и слёзы потекли по её щекам. Я взял её лицо в свои ладони и большими пальцами вытер их. Она открыла глаза и посмотрела в мои.

— И этим спас меня… — прошептала она, дрожащим голосом. Я поцеловал её. Не ждал ничего. Потому что она ничего не обещала, и не говорила мне. Но она обняла меня за шею и ответила на мой поцелуй. Никто и никогда не был так счастлив, как я в этот момент. Я обнял её за талию, поднял и мы кружились, не переставая целоваться. Я поставил её, и, не выпуская из объятий, снова повторил:

— Я люблю тебя, — на этот раз, она поцеловала меня.

*** Повествование от лица Ангелины ***

Было странно отделять реальность от сна в коме… Макс ещё в больнице кое-что прояснил. Сказал, что сдался, попрощался со мной и отпустил. Это объясняло мой сон. Почему сначала было хорошо, а потом стало плохо. И добавил, что Лёша не сдавался до последнего. Это тоже объясняло мой сон.

Признаться, меня шокировали изменения в Максе. Перед комой мы расстались не друзьями, конечно. Но любовь не исчезает в считанные дни. Правда, у него был год. И год тяжёлый… Он рассказал мне, как видел моё угасание, как ему было тяжело. Я не злилась и не осуждала. Я поняла. Он так сожалел, что отпустил меня. Сокрушался, что, если бы не Лёша и его вера, то, видимо, я бы умерла. Я успокоила его, что тут нет его вины. А в мыслях я всё крутила то, что происходило в моём сне, и, что я слышала перед тем, как вышла из комы…

Весь этот месяц, после комы, ушёл на то, чтобы разобраться что же я чувствую. И три недели с Лёшей были странными. Он помогал, и поддерживал, был другом и опорой, но ни разу не дал повода думать, что он ждёт от меня чего-то большего, чем дружба. А, когда наступил последний день его проживания со мной, я поняла, что не хочу, чтобы он уезжал.

Я вспоминала наше детство, и думала о том, что было в моём сне в коме. Это приносило мне истинное счастье. Но меня одолевали сомнения, смогу ли я быть счастливой. Это казалось мне невозможным до комы, и теперь сомнения терзали меня. И я задавалась вопросом, а будет ли Лёша счастлив рядом со мной. И нужна ли я ему вообще.

Я не понимала до конца, что испытываю к нему. Ведь это не было похоже на то, что было у нас с Максом. Это было настолько другое, что ставило под вопрос моё понятие любви. Но, когда он поцеловал меня, я всё поняла. Мне не нужно было ещё время, чтобы поверить в это, принять или признать. Чтобы понять, что я нужна ему.

— Я люблю тебя, — произнесла я. Он замер. Заглянул мне в глаза, наверное, ища неуверенность, или сомнения. Но не нашёл их. Он так аккуратно и нежно обнял меня, будто я фарфоровая ваза династии Цин. И уткнулся мне лицом в ключицу. Я обняла его за шею и взъерошила волосы.