Такая нежная… хрупкая… такая беззащитная, словно одинокий, маленький цветочек в поле, храбро сражающийся со всеми невзгодами, но едва подует сильный ветер, то может переломить тонкий стебелёк. Такое сокровище нужно оберегать, заботиться…

– Я пойду приготовлю чай и нарежу сыра. Это должно помочь тебе успокоиться и нужно хоть немного поесть. Силы нам ещё понадобятся. А когда ты будешь готова, мы решим, что делать дальше.

Сказал и отошел к столу, пересиливая себя, чтобы тут же не вернуться к ней и не заключить желанную девушку в объятия. Подогрел воды при помощи магии, а заодно давая ей время и пространство для того, чтобы она могла перевести дух и набраться сил после потери отца и пережитого страха.

Комната была окутана тёплым, приглушенным светом от нескольких свечей, что завалялись у меня в сумке. Их тени мягко мерцали на выцветших стенах. Лучи вечернего солнца, попадающие в заброшенный домик сквозь маленькие, покосившиеся окошки, уже не достаточно давали света.

Я принес чай и присел на стул напротив кровати, где расположилась девушка. На ресницах у неё всё ещё были видны следы слёз, но в глазах появились и тени решимости.

Аманда встретилась со мной взглядом и поинтересовалась снова:

– Почему ты хочешь мне помочь? Что тебе от этого?

Я набрал воздуха в желании ответить, но слова застряли в горле. Замешательство и невысказанная боль – вот, что меня терзало сейчас.

И я молчал, раздумывая, как изложить то, чего сам ещё не до конца понимал.

Пауза липким туманом повисла в комнате, словно тяжёлые графитовые тучи, сдвигая воздушные потоки и создавая ощущение гнетущей безысходности. Да, всё было бы куда проще, если бы у меня самого был ответ.

После долгого молчания, глядя в сторону, Ада произнесла задумчиво:

– У меня есть тётушка по материнской линии… Отец просил уехать к ней. Он знал, что вы нападёте. Только не успел заставить меня уехать. А тётя… Она когда-то давно обещала маме, что позаботится обо мне, если с отцом что-то случится.

Я слушал, периодически кивая, позволяя ей договорить. А Ада продолжала, словно глядя мне в самую душу. В её глазах читалась смесь благодарности и непоколебимой решимости.

Конец ознакомительного фрагмента.