– Кхм, – на лице матери Артура на мгновение появляется замешательство, – конечно, ты можешь ходить по квартире, мой мальчик переборщил с заботой. Но на улицу не стоит идти. Может голова закружиться, и ты упадешь.

Ясно, заточение продолжается.

– И как же долго я, по–вашему, должна быть на больничном?

– Пока не выздоровеешь, до свадьбы, думаю, успеешь. Я, правда, перенесла дату бракосочетания, оно состоится раньше, – произносит мать Артура с приторной улыбкой на губах.

А я смотрю на нее и чувствую приступ нечеловеческой ярости. Наверное, впервые мне хочется стать зверем и перекусить кому–то глотку.

Эх, Зверь, нашел ли ты себе кого–то другого? Бросаю взгляд в окно, там царствует вечер, самое время найти себе подругу.

Внезапно квартиру оглушает настойчивый звонок в дверь, и почти сразу к нему добавляется сильный стук, как будто кто–то очень жаждет, чтобы ему открыли.

– Кто это? – мать озабоченно смотрит на сына. – На соседей непохоже, или здесь изменился контингент за время моего отсутствия?

– Да вроде нет, – Артур растерянно смотрит на родительницу, – не замечал никого нового.

– Ты и старого не заметишь, – едко комментирую, поудобнее устраиваясь на подушках. Кто бы не ломился в дверь, он принесет мне пользу. Враг моего врага – мой друг. – Я всегда здоровалась с твоими соседями, а ты их словно не замечал.

Тем временем стук усиливается, дверь грозится слететь с петель.

– Ого, я смотрю, на окнах застройщики не поскупились, а входную дверку сделали хлипкой, да? Там фикция, имитация металла? – с интересом прислушиваюсь, выглядывая в проем.

С моего места как раз виден вход в квартиру.

– Иди посмотри, – цедит сквозь зубы моя несостоявшаяся свекровь сыну, – но аккуратнее.

– Так вы в правоохранительные органы обратитесь, пусть приедут вас спасать и меня заодно в больницу отвезут, чтобы два раза не ездить.

– А ты прекращай ерничать! – зло произносит женщина, ее рука дергается, но она быстро возвращает ее на место.

Правильно, сыночку своему оплеухи раздавай, а не мне.

Несколько секунд, что Артур медлит, вспоминая, что именно он мужчина среди нас, оказываются последними для двери. Она слетает с петель и с оглушительным грохотом падает на паркет в прихожей.

Теперь точно кто–то и соседей вызовет помощь. Для меня это выгодно. Лишь бы тот, кто выломал дверь, не перепутал меня с хозяевами квартиры, он явно пришел по их душу.

– Ау, есть кто дома? – раздается знакомый голос. – Ваша дверь упала, но я подниму ее, не переживайте, – гость с легкостью устанавливает дверь обратно. – Петельки, конечно, уже все, но, главное, дырка закрыта.

Догадка осеняет мой побитый мозг. Я одновременно боюсь в нее поверить и радуюсь, что это он.

– Алек? – слезаю с кровати, принимая вертикальное положение. – Я здесь!

Хочу выбежать к нему в коридор, но несостоявшаяся свекровушка хватает меня за волосы.

– Стоять, никуда ты не пойдешь, – зло шипит она.

– Да что вам мои волосы жить мешают?! Больно! – возмущаюсь, пытаясь вырваться из захвата.

– Ага, вот и хозяева квартиры, – в комнату заглядывает мой Зверь, это действительно он. – Девушку–то отпустите, женщина, я не хочу вас бить.

Его взгляд мгновенно ожесточается после оценки обстановки.

– Ты сказал, на ней нет метки оборотня! – визгливо восклицает мать Артура.

– Нет ее, сама посмотри! Шея чистая, – испуганно произносит Артур. – Я думал, она ему не нужна, так, один раз попользовался и все, отправил обратно. А иначе с чего бы она сегодня разгуливала по городу? Если бы она понравилась ему, он бы ее неделю никуда не выпускал.

– Какие познания в психологии оборотней, – обманчиво спокойным голосом произносит Алек, – вот только всех примерять к одному шаблону – большая ошибка. Я вчера тоже совершил ошибку, не выбросив тебя в реку. Но сейчас мы это исправим.

И он действительно исправляет. За доли секунды оказывается рядом с Артуром и одним точным ударом впечатывает того в стену. Потом наносятся еще удары, мой бывший жених не успевает ответить ни на один из них.

Я в восхищении силой и скоростью оборотня даже забываю о борьбе с матерью Артура. Впрочем, она тоже забывает про меня, опуская руки и беспомощно наблюдая за тем, как избивают ее сына.

– Тьфу, тряпка, – говорит Алек, – даже не подраться с тобой, ты не мужчина. Сразу претворился слабым, непонятно для чего тебе мышцы. Иди–ка ты, полетай.