С Василичем и правда надо что-то решать. Сколько бы веревочке не виться, а узнать, что он за человек необходимо. Все-таки я пришел к выводу, что нужно поступить по-мужски. И спросить самым откровенным способом. Мол, каким воздухом дышишь, чем Скандинавский от Кировского района отличается?

Я сел в приехавшее такси, чуток собрался с мыслями и набрал соседа.

— Федор Васильевич, здравствуйте, это Матвей.

— Я знаю, у меня же твой номер записан. А я как раз о тебе думал. Пропал ты что-то.

— Да, закрутился. Потому и звоню. Федор Васильевич, как вы смотрите на то, чтобы ко мне на чай вечером заглянуть? Я торт куплю. А то и правда, сто лет не виделись.

— Не надо меня уговаривать, я и так согласен! — Даже через телефон я почувствовал, как улыбается Василич.

— Тогда я ближе к вечеру еще раз наберу. Сейчас по делам отъехал.

— Добро, буду ждать.

Ну да, правильно поступил. К тому моменту я избавлюсь от кикиморы. А что встреча у меня дома — в этом тоже есть определенный смысл. На моей стороне печати, они не дадут Василичу или кем бы он там ни был, навредить мне или домашней нечисти. Мало ли, вдруг что-то пойдет не так. А у меня это вообще девизом должно быть на фамильном гербе. Зорины: «Все обязательно пойдет не так!».

До Подворья я доехал без всяких приключений. Таксист оказался трезв и даже молчалив, никто не пытался меня убить, а снаружи накрапывал мелкий дождик. Будь я чуть более поэтичен или хотя бы страдай алкоголизмом, то сел бы у окна, откупорил бутылочку какого-нибудь вина и думал о высоком.

Сейчас же пришлось с лицом Ди Каприо из «Острова проклятых» вылезать из машины и идти под моросящим дождем. Да еще Марфа оживилась, начав подзуживать.

— Ты только учти, что человек должен сам захотеть меня к себе взять, — увещевала она.

— Так и будет, у меня есть свои методы убеждения.

Ага, шантаж и угрозы.

Первым делом я зашел в нечто вроде канцелярии. Ну или Дом Монеты, если говорить по-местному. Обычная такая изба, даже меньше книжной клети. Вот только печатей наставлено еще больше. Да и сидел тут не чужанин, а рубежник. Пусть и совсем слабый ивашка.

Здесь вносили взносы в казну, платили виру, в общем, занимались всем, что касалось денег. Это мне еще в прошлый раз Саня показал.

Я расстался с пятью монетами, расписался в какой-то ведомости и с чувством выполненного долга отправился в кружало.

В местном кабаке я и встретил почти всех ратников. Саня, Моровой, Шамиль, Аня, рябой Никитка, Николай, да еще много кого. Судя по мрачным лицам и отсутствию выпивки, говорили о чем-то важном.

Я не стал их отвлекать, разве что только рукой махнул. И все остальные, задумываясь, ответили тем же. Кто-то даже улыбнулся. Правда, всего лишь на секунду. Вот что великая сила проставы делает!

Вся беда заключалась в том, что нужный мне человек был среди ратников. И они явно сейчас заняты. Вон, над листком склонились, обсуждают чего-то. Ну да ладно, рубежники же тут не до вечера. Пока делами займусь.

— Василь, доброго дня в хату.

— Какая ж это хата?

— Да я так. В общем, долг хочу вернуть.

— Это ты молодец. Это ты хорошо зашел.

Хмурый трактирщик неожиданно расцвел. Ну да, много ли надо торговцу для счастья? Сущие копейки. Хотя не прям копейки.

Я достал из рюкзака кошелек и отсчитал семнадцать монет. Василь чуть ли не плясал от радости. Видимо, он мысленно распрощался с деньгами или уже думал, как будет возвращать серебро с незадачливого рубежника нелегальными способами. Интересно, тут тоже есть мордовороты, которые долги выбивают? Я даже надпись в подъезде представил: «Моровой, верни Василю три серебряных монеты!» или «Неблагонадежный рубежник».

Вот правда говорят — берешь ты чужие, а отдаешь свои. Вроде все сделал правильно, теперь ничего никому не должен. Только в душе неприятно заквакала жаба.

— Еще что-нибудь моему любимому клиенту? — продолжал улыбаться трактирщик, даже когда деньги перекочевали в его карман.

— Да, хотел кое-что своим друзьям взять на пробу. Посоветуй что-нибудь?

— А какова цель? — уточнил Василь.

— Что значит какова цель?

— Что ты хочешь от ваших посиделок.

— Ну не знаю, — пожал я плечами. — Посидеть, расслабиться. Только чтобы голова не трещала утром.

Он кивнул, а я запоздало стал понимать.

— Погоди, у тебя что, выпивка настроение меняет?

— Ну, это слишком грубо говорить, — уже возился Василь с каким-то небольшим бочонком. — Но в целом да. Про хист свой не скажу, сам понимаешь. Но он с этим делом связан.

— Не говори, я и сам понял. Чем больше людей выпьет твоей медовухи или пива, тем промыслу лучше, так?

Василь хитро посмотрел на меня, отрицательно помотал головой, однако ничего не добавил. Ну и ладно, больно надо. Зато после манипуляций по переливанию жидкостей, трактирщик протянул мне две здоровенные бутыли литров по два с половиной каждая.