– Людской суд для меня ничто, - вещал между тем пастор.
– Господь наш - мой высший судия. Он сохранил в целости мою церковь от козней дьявола, наславшего ураган. Он обережет меня, и лишь он даст знак, что я грешен, - священник вскинул обе руки, закинув голову, уставился в небо.

Все, включая остановивших коней индейцев, посмотрели туда же. Над городом, сменив серую моросящую хмарь, повисла черная, с обвисшим брюхом туча. Белая, слепящая глаза, вспышка молнии, ударившей в землю и исчезнувшая в ней черная фигура. Пушечный раскат грома и упавшая на землю, как занавес на сцену, стена воды поставили жирную точку.

Народ, спасаясь от ливня, сверкающих молний и вновь поднявшегося ветра, ломанулся внутрь помещения. И кое-кому это даже удалось, остальных завернула повитуха, вооруженная веником. Она гаркнула, отправляя всех в соседний дом таким голосом, что вздрогнул даже Ло за занавеской, отделяющей операционную от основного помещения.

– Ганс, - прохрипела роженица пересохшими губами.

Ганс мокрый и грязный тут же нарисовался рядом, да еще и попытался обнять жену. Ло мгновенно вклинился, между решившими воссоединиться супругами. Был обнят, выпачкан и выруган, после чего его решили отодвинуть с дороги, как нежелательное препятствие. И как же был удивлен здоровый мужик, когда этот пухляк выпер его в общий зал и даже не запыхался. Что такое имбецил септический, олигофрен клинический и что-то заковыристое про хроническую диарею, понял только местный док. Остальные слушатели сильно зауважали - доктор, а так лихо ругаться умеет!

Когда прибыл цирковой караван, в городок въезжать не стали, остановились в сторонке и повыше от реки. Джонатан скомандовал трем стажёрам ждать в лагере. На их хоровое возмущение холодно напомнил, что они на задании и приказы не обсуждаются. Для полного понимания приказал подумать: почему именно их оставляют в лагере, и с какой целью. Вечером доложить результат размышлений, можно один на троих.

Посмотрели вслед уходящим, повздыхали и направились распрягать лошадей, удивившись, почему этим еще не занимаются братья Джей.

– Вы что это делаете?
– недовольно поинтересовался Федор Артемьевич, выглядывая из фургона.

– Лошадей распрягаем...
– машинально ответил Дени и уставился на тех самых братьев, несущих попоны.

– Да, не зря таких, как вы, называют гринхоны (зеленые)!
– директор от полноты чувств даже хлопнул себя по ляжке.
– Куда распрягать?!! Вы знаете, как нас тут встретят?!! Да, может, убираться придется вскачь!
– еще раз смерил осуждающим взглядом обескураженную троицу и приказал: - Помогайте лошадей обиходить и сумки с овсом им под морды навяжите. А ты, девица, - он ткнул пальцем в Эни, - марш на кухню, там все бабы пироги делают, кого, сколько, когда и как кормить, не угадаешь...

– Вот поэтому нас и оставили, что можем приказ издали принять ...

– И передать, и проследить...
– высказали предположение Эни и Дени.

– Для этого и вас двоих было бы достаточно! А я тут причем?
– возмутился Сонк.

– А тебя для солидности, - хихикнули паршивцы.
– Нас могли и не послушать!

От помощи на кухне ребятам увильнуть не удалось, хотя Дени и Сонк и не особо сопротивлялись. Только ворчали, сомневаясь - а понадобится ли кому-то такое количество пирогов.

– Да и не понадобятся, так нечто сами не съедим?!
– вдруг возмутилась черная повариха.
– Не сейчас, так опосля, замороженные они долго хранятся.

Молодая женщина очень быстро привыкла к удобству невиданной ранее техники и спокойно с ней управлялась. Не думала больше креститься и делать оберегающие от злых духов знаки, как было сначала. Она выглянула из двери и фыркнула, в залитой водой траве у берега реки резвились ящерки. Перекидывались мячом, весело шипя и свистя.

– А-а-а! Вам с яшперками поиграть хочется? Так идите! Сами справимся.

– А ну, стоять!
– прикрикнула на рванувшую с места молодежь Зара.
– Куда понеслись? Чешуйчатые сполоснулись, да и чистые. А вы как угваздаетесь вусмерть, скока мыться будете?!
– покачала головой, хотела еще что-то сказать, но тут громыхнуло так, что повариха Таня аж присела. И почти сразу дверной проем завесился полотном из сплошного потока воды. Сквозь него было видно, как размытыми силуэтами радостно скачут и кувыркаются Фен и Шен. Вот уж кому такая мокрядь была в радость.

– Сонк! Реку выше поселка завалило деревьями, там вода собирается. В такой ливень может прорвать запруду.

– Сейчас ящерок загоню, - закивал молодой индеец, забывая, что собеседник его не видит.

Ящерки загоняться домой не желали, на вызовы по внутренней связи не реагировали. Вода, игра и совместная радость загнали их в эйфорию. Тем более, скользить на животах с небольшой горки, по залитой дождем траве, расплескивая носами воду, было так увлекательно. Дени и Сонк переглянулись и стали молча раздеваться. Хотели поиграть? Получите! И даже расписываться не требуется.