— Да, босс.

Я закрываю дверь и обращаю внимание на священника.

На лице отца Паризи появляется настороженное выражение, когда он спрашивает: — Если вы здесь не для спасения, тогда зачем?

Переходя к делу, я отвечаю: — Я женюсь, и мне нужно, чтобы вы провели церемонию.

На лице старика промелькнуло удивление. — О. — Он моргает, а потом облегченно вздыхает. — Это такая хорошая новость. Когда состоится свадьба?

Он, наверное, подумал, что я хочу использовать приход для незаконных целей.

— Завтра вечером.

Чем быстрее я покончу с этим, тем быстрее смогу снова уделить все свое внимание бизнесу.

Его брови приподнимаются. — Это раньше, чем я ожидал. Она пройдет здесь, в соборе?

Я качаю головой. — Церемония пройдет в моем особняке. Я буду ждать вас там в семь вечера.

Он придвигается ближе к своему столу и спрашивает: — А кто невеста?

— Виттория Романо.

Глаза священника переходят на мое лицо, и кровь отливает от его лица. — Тори ничего не говорила мне о вашей женитьбе.

Сделав шаг ближе, я наклоняю голову и говорю: — Это потому, что она не знает, и так будет до тех пор, пока мы оба не произнесем свои клятвы перед вами.

Умоляющее выражение застывает на его лице. — Мистер Риццо, я не могу заключить брак между вами и Тори по принуждению.

Мое терпение начинает иссякать, и я сжимаю челюсть, устремив на него взгляд. — Вы сделаете то, что я скажу, или в этом кабинете будет сидеть новый священник. — Я делаю еще один угрожающий шаг к нему. — И вы никому не расскажете об этом, пока Виттория не выйдет за меня замуж.

— Она хорошая девушка, — умоляет он. — Не делайте этого с ней.

Покончив с этим разговором, я бормочу: — Завтра ровно в семь вечера. Не заставляйте меня добавлять убийство священника в список моих грехов. — Желая достучаться до этого человека, чтобы он не болтал, я сокращаю расстояние между нами и смотрю на него со всей жестокостью, на которую способен. — Я выкачаю из вас каждую каплю крови, прежде чем прибью к гребаному кресту, который увидит весь ваш приход.

Старик тяжело сглатывает от страха, его тело сотрясается, а голова бешено мотается вверх-вниз.

Закончив разговор, я подхожу к двери и, распахнув ее, оставляю ошеломленного священника в его кабинете и выхожу из собора.

Я хочу покончить с этой свадьбой, чтобы моя жизнь вернулась в нормальное русло.

И да поможет Бог тому, кто помешает мне надеть кольцо на палец Виттории.

***

Тори

В кои-то веки Джорджио выглядит хуже меня со своей сломанной рукой, кривым носом и подбитыми глазами.

Люди мистера Фалько выбили из него все дерьмо, и единственное, о чем я жалею, - это то, что мне не довелось увидеть, как это происходит.

Одетая в кремовое шелковое платье с длинными кружевными рукавами, я хмуро смотрю на Джорджио. — Почему я вообще иду с тобой?

Это платье, должно быть, стоит больше, чем вся одежда в моем шкафу, но я рада, что оно прикрывает мои руки и ноги, так что ни один из синяков не заметен.

— Потому что мы должны представлять единую семью, — нетерпеливо бормочет он. — Это важный вечер для меня. Наконец-то я получу признание, которого заслуживаю.

Глядя на его избитое лицо, мне трудно в это поверить.

Джорджио окидывает меня взглядом и с отвращением говорит: — Ты могла бы сделать что-нибудь со своими чертовыми волосами.

— У меня уходят часы на то, чтобы выпрямить волосы, — возражаю я. — Ты же не дал мне много времени на подготовку.

Джорджио вернулся домой час назад, бросил мне платье и туфли на каблуках и велел собираться. Времени хватило только на то, чтобы принять ванну и нанести макияж.

Он угрожающе делает шаг ко мне, но почему-то сдерживается, чтобы не ударить.

Вместо этого он тычет пальцем мне в лицо и шипит: — Ты, блять, испытываешь мои последние нервы. Заткнись, блять. Когда мы будем у мистера Риццо, ты, блять, просто улыбнешься и не скажешь ни слова.

Я просто смотрю на него, и обычно это заставляет его выбить из меня всю душу, но сейчас мне уже все равно.

— Гребаная сука, — огрызается он и, схватив меня за руку, толкает к входной двери. — Запомни мои слова. Когда мы вернемся домой, я заставлю тебя пожалеть, что ты родилась.

— Ты уже много раз так делал. Угрозы меня не пугают, — бормочу я, выходя из дома.