— Zia Глория? — отвечаю я.

Она безудержно рыдает, и это вызывает у меня ледяные мурашки вдоль позвоночника. — Он мертв, — задыхаясь говорит она. — Она убила его!

— Что? — Я похлопываю Большого Рикки по плечу, а затем приказываю: — Поворачивай. Мы возвращаемся на виллу! — Сосредоточившись на истеричной тете, я спрашиваю: — Кто мертв?

— Твой дядя. Змея, которую ты привел в наш дом, убила его.

Какого черта?

На моем лбу появляется темная хмурая складка, когда все мои эмоции переходят в хаос. — Дядя Маурицио мертв?

— Д-да, — всхлипывает она. — Виттория столкнула его с балкона.

Нет, не столкнула. Она не могла.

— Что. Что. Блять? — прорычал я, прежде чем крикнуть: — Езжай, блять, быстрее!

Я разрываюсь между шоком от смерти дяди Маурицио и тетей, обвиняющей в этом Витторию.

Тетя Глория безудержно рыдает, и это заставляет меня прорычать: — Никто не сделает ни единой гребаной вещи, пока я не приеду.

Я завершаю звонок и чуть не раздавливаю аппарат, когда шок от смерти дяди ударяет меня прямо в грудь.

— Что случилось? — спрашивает Большой Рикки, его обеспокоенный взгляд мечется между дорогой и зеркалом заднего вида.

— Тетя Глория говорит, что Виттория убила дядю Маурицио, — говорю я, не в силах поверить, что Виттория могла сделать такое.

Только не моя жена.

Только мой невинный маленький олененок.

Мысли быстро проносятся в моей голове, и я могу прийти только к одному выводу - дядя Маурицио, должно быть, пытался избавиться от нее, потому что был недоволен браком. Виттория защищалась.

Это единственное приемлемое объяснение, потому что, если я в чем-то чертовски уверен, так это в том, что Виттория - богобоязненная женщина, которая и мухи не обидит.

Женщина, которую я люблю, не способна совершить убийство.

Никогда.

Я отказываюсь в это верить.

Как только Большой Рикки останавливает внедорожник перед виллой, я вылезаю и бегу в дом, с которым у меня связано столько счастливых воспоминаний.

Тетя Глория стоит посреди гостиной и рыдает, прижавшись к телу дяди Маурицио.

Я разглядываю его призрачно-бледное лицо и струйку крови, засохшую на слегка раздвинутых губах.

Черт.

Нет.

Когда я осознаю потерю дяди, я качаю головой, и сердце разрывается.

Нет.

Я делаю шаг ближе и, теряя контроль над своими эмоциями, кричу: — Что, блять, произошло?

Тетя Глория смотрит на меня и с яростью кричит: — Она убила его! — Она всхлипывает. — Она убила моего Маурицио.

Нет. Невозможно.

— Что ты сделала с Витторией? — требую я, мой голос холоден и безжизнен.

Мой тон привлекает внимание тети Глории, и она начинает бессвязно рассказывать: — Она хотела убежать и бросить тебя, но когда Маурицио запер ее в комнате, чтобы она не смогла убежать, она столкнула его с балкона.

Виттория, бросить меня? Никогда.

Я качаю головой. — Не лги мне, черт возьми.

Я смотрю на женщину, которая была мне как мать, вижу правду, которую она пытается скрыть, и весь мой мир разлетается в клочья.

Чувство предательства мгновенно вырывает человечность из моей души.

— Это правда, — кричит она, но когда она смотрит на меня, эмоции исчезают с ее лица, поскольку она понимает, что я не верю ее лжи.

Ее голос дрожит от гнева. — Ты должен был жениться на Валентине, а не на какой-то жалкой девчонке. Все было спланировано, а ты все испортил.

Она быстро двигается, выхватывая пистолет из-за спины дяди Маурицио, но Большой Рикки успевает выстрелить прежде, чем она успевает направить оружие на меня.

Этого, блять, не могло произойти!

Я делаю шаг назад, когда еще один удар предательства обрушивается на меня.

Нет.

Неконтролируемый гнев переполняет мою грудь, когда я смотрю, как тетя наваливается на тело дяди.

Дыхание срывается с моих губ, и я падаю на колени от силы разрушительных эмоций, которые хаотично разрастаются в моей груди.

Я доверял им.

— Найдите Витторию Риццо! — Большой Рикки выкрикивает приказ охранникам. — Прочешите все уголки этого гребаного острова и верните ее целой и невредимой. Если кто-нибудь тронет жену босса, я сам вас, блять, убью.