– В четыре часа мы выступим с разными направлениями хип-хопа на главной площади, приедут танцоры со всего района. И из соседнего тоже. Будет клёво и зрелищно. Лапушкина, а ты придёшь на нас полюбоваться?
– обратился ко мне.

Не поворачивая к нему головы, произнесла сквозь зубы презрительно:

– Я вращающимися волчками не интересуюсь, это забава для улицы!

– Не всем же быть народными профессионалами, - хмыкнул в ответ Крыса.
– Кому-то надо и волчками крутиться. Мы, уличные танцоры, знаем своё место. Не переживай, Ехидничка, твоё место на сцене мы не займём. Площадь для нас - мать родная. Ради неё не грех и повращаться. Не задом же будем вертеть, как некоторые. И не плечиками игриво пожимать.
– И разразился издевательским смехом.

Я резко поднялась и смерила презрительным взглядом недоевшего остряка, хотела бросить "Пошёл ты со своими грязными намёками на простоту наших народных танцев!", но вовремя вспыхнуло у меня в мозгу золотое правило острословов: не поддавайся гневу, лучше найди в раздражителе что-нибудь забавное! Надо зацепиться за какое-нибудь слово и вывернуть смысл наизнанку. Есть такой приём у юмористов - "Перевёртыши".

– Из твоих слов, Крылосов, можно подумать, что ты только и мечтаешь о большом женском заде и игривых плечиках, - едко поддела я парня и, не дожидаясь его контрудара, набросила на плечо ремешок сумочки, легонько подтолкнула Дашку, и мы, не медля ни минуты, заспешили к выходу из класса.

Мне вслед, возможно, Крыса что-то обидное и бросил, но я уже не слышала. Мы мчались с Дашкой сломя голову вниз. Едва успели. Мне удалось заснять Юляшика и Аню на смартфон во всех позах - с одноклассниками, с учительницей и одних. Они были очаровательны в своих новых серых платьицах с белыми воротничками и огромными бантами на кудрявых волосах.

– Мы пойдём после урока с учительницей на площадь, там будем играть, - сияя карими глазками, сообщили они мне радостно.
– Енечка, ты нас не жди и Никите скажи, мы сами доберёмся до дома. Мы теперь третьеклассницы, за нами следить не надо.

На выступления брейк-дансистов мы с подругой всё-таки сходили. Нас сопровождал Никита. По правде, уличные танцы мне понравились. И Крыса неплохо выступал. Даже очень недурно. Выполнял сложные акробатические элементы. Толпа, можно сказать, рукоплескала ему. А девчонки визжали. Ещё бы, он действительно гибкий и ловкий, не поспоришь.

Среди зрителей я заметила и Олега с Зариной. Они стояли обнявшись, он то и дело наклонялся к ней, чтобы чмокнуть куда-нибудь или прошептать нежности на ушко. Как со мной недавно делал. Мне было неприятно, но я старалась не смотреть в их сторону. Специально так встала, чтобы не видеть эту парочку. После концерта на обратном пути до дома, когда Дашка отошла от нас на свою улицу, Никита сказал мне успокаивающе:

– Вот увидишь, скоро она ему надоест, и он приползёт к тебе на карачках просить прощение. Но ты изменника изничтожишь одним лишь яростным взглядом и прогонишь куда подальше.

Я невесело рассмеялась:

– Да, ты прав. Ну, их парней! Они приносят только горе!

– А я?
– с показным возмущением отозвался Никита.
– А папа? Мы ведь тоже парни!

– Ты - брат и подружка, а папа Дима - отец! Вы - мужчины, не парнишки, не мужичонки безмозглые. Вы - наша с мамой и няшками опора, защита и поддержка!

Глава VI

До бухты мы добирались на автобусе. Нам его выделила администрация района. Оказался он довольно вместительным, так что в него влезло сразу два класса - наш и углубленный, где учится Крыса. Тем более те ребята, кто живёт поближе к бухте, решили добираться своим ходом или общественным транспортом. На сиденьях мы устроились по трое.

Я очень обрадовалась, что не было в салоне Зарины. Вдруг да взяла бы она с собой Донцова! Ведь со мной он ходил почти на все мероприятия нашего класса. Может, они отправились куда-нибудь вдвоём - подумала с надеждой. Погода сегодня такая чудесная: плюс двадцать два градуса утром, в обед обещают двадцать семь, солнышко сияет вовсю.

Впрочем, как оказалось, что у меня выдался не самый удачный день. Автобус только-только начал спускаться к бухте, как я тут же увидела впереди на обочине дороги тёмно-серую машину Олега, а рядом с нею улыбающихся Донцова и Калашникову, приветственно махающих нам руками. Чуть поодаль стоял Крыса с какой-то девицей. Приглядевшись, я в ней узнала одну из его одноклассниц. Наверняка приехали все вместе на одной машине.

Когда мы шумной гурьбой высыпали из автобуса вместе со своим багажом, Зарина и Олег присоединились к нам, а Лёха с девушкой - к своему классу. Наша поляна у ручья была свободна, народу на бухте собралось пока немного. Мы направились к поляне, а "углубленники" вместе со своей классной руководительницей пошли за нами, но расположились на другом конце поляны, поближе к бухте.

Автобус развернулся и поехал назад, в город. Мне захотелось запрыгнуть в него и смыться от всех. Взглянув на Милочку, по её сокрушённому виду поняла, она уже в курсе моей трагедии и больше меня шокирована ситуацией. И мои одноклассники, судя по их смущённым лицам, ошарашены и возмущены. Конечно, не все в классе меня любят: как-никак язычок мой иногда жалит. Но я, какая бы вредная ни была, своя для многих с первого класса. А Зарина пока чужачка, не успела ещё проникнуть в их сердца.

Меня жалели - я это видела. От чрезмерного сочувствия мне было ещё больнее. Но стонать и хныкать - не в моих правилах. Чем хуже мне, тем я дурашливее. Как написал кубинский поэт Николас Гильен: "Кто-то плачет от обиды, а я смеюсь смело. Это мой щит и мои стрелы - я смеюсь смело!"